Пролетает небо как минута
и опять висит над головой,
не сойти с любимого маршрута,
не свернуть с удобной мостовой,
не избегнуть замкнутого круга,
наблюдая жизнь на стороне,
и судьба надёжна как супруга,
и мечта окуклится во сне.
И, представ пред Автором событий,
с текстом, недоученным всерьёз,
в пустоте межзвёздных перекрытий,
погружаясь в искренний мороз,
основатель собственного плена
выскажется времени в глаза,
и душа вращается как сцена,
разыграв по нотам чудеса.
И самостоятелен, как зритель,
я покину утренний сеанс,
и судьбы печальный накопитель
мою душу в вечность передаст.

Ошибка спасёт мир!

Вдруг понял, что человечество живёт в мире формул. И число этих формул растёт ежедневно.

На заре сознания устройство нашего разума искало в формулах способ присвоения мира и взаимодействия с ним. Пантеизм позволял населять предметы мира своими внутренними богами. И человек мог спилить дерево, поговорив с древесным божком. Человек не хотел быть наглым, он шёл по миру опасливо и в каждом предмете и объекте провидел опасность для себя. Медвежьего бога задабривали, чтобы настоящий медведь на охоте не убил охотника.

Далее - по мере усложнения мира - внутренние бога всех предметов и живых существ срослись в единого бога, который, как говорилось, издавна создал весь мир и до сих пор его своеволие содержится в тех же деревьях и медведях.

Но сегодняшний мир, присягнув технологичности своего существования, взял эту манеру обожествления всего сущего и обратно размазал бога по всему миру. Но это уже не тот Бог, которого боялись предки, сегодня - это бог финансов (криптовалюта - великое самоуправляемое явление), это бог политики (люди сами по себе хотят менять гендер и переделывать половые органы по своему личному желанию), это бог культуры (люди любят Алексиевич, Быкова и Прилепина, поэтому они читают эти книги). То, что подразумевается за "мировой закулисой" - это и есть современный уровень боготворчества: люди понимают, что криптовалютное безвластие, гендерное членобесие, нобелевская верификация писателей - всё это не божественно данные явления, а дело рук человеческих. Но человечков не видно. Они где-то "в закулисье". Абсурд же в том, что "Закулисье" живёт в выдуманном мире ежеминутного театра. Что мы и наблюдаем: на сцену выходят какие-то министры (финансов, обороны, культуры), какие-то писатели говорят о душе и бездушии, какие-то финансисты рисуют какие-то графики - и всё это идёт в режиме нон-стоп спектакля. Человечество погружено в мир какой-то дублирующей себя формулы. Человек - единичный, спящий и бодрствующий в своём уникальном одиночестве - он всё ещё тот же пещерный испуганный персонаж. Но он живёт в мире, где все боги уже изобретены и заслонили собой все живые проявления общественной и личной жизни. Люди потому и хотят "обратно в природу", они приходят в лес, но их глаза уже разучились видеть "личных богов".

Мир скрыт от нас формулами явлений. Мелкий пример: тот же "Капитал" Маркса - это фейковая форма, занявшая место подлинной попытки осознания мира. Человек всё ещё рождается свободным. Пока. Скоро доберутся и до этого. А сегодня после рождения человек сразу выбрасывается в мир, который обставлен по последнему слову филистерской философии. Человеку сложно даже не то, чтобы помнить, кто он такой, человеку почти невозможно даже понять, каким он может быть. Люди просто не успевают насладиться своим незнанием. Им сразу выносят на подносе в роддоме и вкалывают вакцины и витамины, чтобы дополнить человеческую пустоту до нужного уровня восприятия мира.

Я удивлён тому, что разговор между людьми вообще возможен, т.к. зачем двум людям, которые напичканы одними и теми же внешними формулами, говорить о чём-то? Можно же просто как в анекдоте обменяться номерами мыслей: - 23! - ха-ха! - 41! - ну ты и насмешил!

Видимо мы ещё достаточно богаты, чтобы оставшаяся неподвластная часть души оставалась незаполненной и открытой к пересозданию своих маленьких богов и ошибок.

Ошибка спасёт мир!

Жизнь как переполненная память
в тихо опадающем лесу,
прошлое готово вечно править,
я себя от прошлого спасу.
Утекает искренность мелодий
в полубессознательный песок,
солнце землю стороной обходит,
чтобы не остынуть не дай бог.
И меня запомнят только дети,
снова не умеющие жить,
память - словно памятка о лете,
от меня сумеет лето скрыть.
И навек взрослеющий ребенок
породнится медленно со мной
и как будто на себя, спросонок,
на меня махнет чужой рукой.

Многонародный народ

Часть 2

Эта массовость, эти 83% русских - уж больно выглядят - м-м-м, не толерантно. Уж больно многовато их, чересчур наглядная представительность. И я по себе с детства знаю, что на уровне воспитания я всегда пасовал перед нацменами. Я делал шаг назад, давая им простор, демонстрируя дружелюбность (а не слабость, как думают иногда гости столицы). И это не только наследие советского воспитания, где интернационализм был прописан только русским, а все нацмены должны были гордиться своей исконностью. Но я думаю не только советское наследие кроется в этой отступательной позиции, есть тут и русская деликатность: как бы мне, русскому киту, не задавить заплывшую акулу. И вот на этой уже русской черте большевики хорошо проехались, доведя эту чёрточку характера до уродливого рубца. Теперь уже акулы приняли русского кита за "тютю и размазню" (как русских характеризовал Ленин). Все как бы приехали в гости и позабыли, кто к кому приехал и кто есть кто.

И я понимаю, что рекламщики Альфа банка - это русские скромные киты - которые почесали репку и решили: негоже нам Свету Иванову из кредитного отдела в рекламе банка показывать, надо найти кого-то ущемлённого, кого-то, кого в банке мало - и вот они рыщут по кабинетам и - о чудо - находят красивую южную девчонку. Одну на всё отделение. И в кадре она умеет себя вести. Ну и сняли.
И также для плаката СВО: приехали на фронт: тысячи русских лиц из Тамбова, Рязани, Челябинска. Нет, не хорошо. Многовато слишком. НЕ ПОВЕРЯТ. Ещё и пожурят: ну что вы не смогли никого найти там на фронте? - Да что вы, товарищ Эрнст, конечно нашли. И покажем. - И парень действительно - хороший воин. Сомнений в этом нет. Сомнение лишь в репрезентативности рекламы. ЧТО Русским хотят показать? Что их нет?)) А кита-то я и не заметил, как говорится в басне.

Эпизод с Донецкой библиотекой - вообще не вызывает вопросов. Спустили указание рассказать о красоте нравов гордого горного народа. Все нормально. Ну просто иначе опять же - где ещё на фронте в ДНР увидишь этих воинов, как не на выставке исторических костюмов и традиций?

И Савве Федосееву не стоит обижаться и судиться. Русских портретов и так много. И если его лицо сорвал вместе с листовкой достойный представитель другой национальности - надо претерпеть. Гордыню поубавить. Помнить своё русское место. 83% - это же почти все три места на пьедестале. Надо же скромность иметь. Надо народам нашим меньшим позволить пофотографироваться с русским кубком в руках. Маме, папе фото послать. - Так и так. Выбился в люди, вот кубок, вот пьедестал. - Ну а там окраинные СМИ уже раструбят славу: сын/дочь - герой! В Москве в банке работает, на СВО заслужил медаль. - И ведь правда - воюют и работают.

И думаю я такую неприятную для русских вещь. А может и - приятную: вот пока не показывают вас, русских, в рекламе и на военных щитах - то это счастье, это доказательство того, что вас действительно очень много и вас не интересно смотреть другим русским. А вот если вдруг за вас начнут поднимать тост, как Сталин в войну, когда вас вывесят на билборды с орденами, когда Равшанбек самолично распечатает листовку русского депутата Саввы и приклеит её на стену - это значит беда. Значит русских уже или осталось мало или - что скорее - русские действительно и снова нужны - для защиты страны, для работы, для культуры. Не дай бог, чтобы современная власть в РФ проявила к русским уважение. Из уст современных властителей это будет звучать как смертоносная фальш. О русских должны говорить русские. Ну а пока - скромно и массово трудимся, воюем и развиваем культуру, чтобы акулам было чем поживиться в тени неповоротливого русского кита.

Каркает ворона неустанно,
ветер раздвигает пустоту,
убегает действие с экрана,
стрелка переходит за черту.
Прошлое осыпалось с листвою,
сохнут жизнестойкие поля,
жизнь недоосмыслена собою,
и стоят без цели тополя.
Но за непрестанным измененьем,
за невозвратимым шумом дней
длится нескончаемое тленье,
никого не делая мертвей.

И вдруг мне приснилось, что сердце моё не молчит,
что оно - телефон, на который давно не звонили,
что оно - как Луна, по которой когда-то ходили,
но живые следы обрели свой безжизненный вид.
А потом мне приснилось, что
мысли мои так ясны,
как безоблачный день в окружении грозных прогнозов,
и мелькают слова словно писк комариных вопросов,
и предчувствие жизни превышает размеры весны.
А ещё мне приснилось, что время моё не течёт,
что прожитые годы, улетая, глядят на планету,
и во сне я покинул бессонницу эту,
чтоб увидеть, как день, не жалея себя, расцветёт.

Только небо остается тем же,
не имея воли и души,
только радость посещает реже
людные от смеха этажи.
Человек, привязанный к свободе,
многоликой слабостью объят,
естество, разъятое по моде,
приближает собственный закат.
Темнота змеиного пространства
втянет очарованных землян,
и потери с ровным постоянством
укрывают вечность, как туман.

Вот и первый, триста первый в жизни выпал снег,
как ледок, сверкают нервы в новостях в четверг.
Чистый день безоблачковый с солнечным ядром,
что грядущее сурово – верится с трудом.
Я бесцельно ритмом этих строчек увлекусь,
чтобы было чем воспеть их: всех, с кем не борюсь.
Будет снег лететь и таять, таять и лететь,
не рассчитывай на память, не пытайся петь.
Новостной загар ложится на тела солдат,
не пытайся уклониться, фокусируй взгляд.
Снег идёт, как отвлечённый смерти пересказ,
человек недоспасённый ненавидит нас.
Мы и сами ненавидим видимость свою,
и наутро мы сдадимся в руки декабрю.
И бесцельные раскаты мира новостей
проворчат сквозь снегопады о судьбе моей.
В белом парке, поле, мире падает кристалл,
он в мою фигурку в тире с лёгкостью попал.

День заново внезапно
приблизился далёк,
и прочность обстановки
похожа на итог.
Рассажены предметы
в театре по местам,
я выхожу на сцену
не сразу, по частям.
И внутренне наполнен
я словно старый шкаф
с открытой настежь дверцей
стою навеки прав.
Лишь в неподвижных створках
мелькают облака,
как то, что происходит
со мной наверняка.

Недорубленный лес вырастает,
отступает сознанье от дел
рукотворность окрепшая тает,
и сомненье не видит предел.
Самодельное самосознанье
самовольно оставило пост,
и по миру разлито прощанье
неглубоким сиянием звёзд.
Вырастают обратно деревья
в вышину упрощённых надежд,
и несчастью упрямо не веря,
междометия мечутся меж.
Наступают прошедшие годы
в чужеродной грамматике дня,
прорисованный профиль свободы
на секунду напомнит меня.
И стволы, окружив моё сердце,
погрузят подсознание в плен,
и земля, продолжая вертеться,
узаконит случайность замен.
Темнота - как орудие мира
безоглядно разрушит мосты,
и чужое лицо командира
не оценит моей теплоты.
И бездомность ушедшего света
в заблуждённом гуляет лесу,
и сияют осколки ответа,
превращённого за ночь в росу.