Мне сегодня после одной жизнеутверждающей дружеской беседы сказали: как поговоришь с владимиром шведовым про состояние дел в российской журналистике, так жить не захочется. Кажется, в таком ключе уже третий раз за последние пару недель.

Что ж, боюсь, не беспочвенно! Но иногда есть и вещи, которые радуют даже меня. Например, супер-оперативный репортаж ОВД-инфо о первом дне Алексея Москалева на свободе. Понятно, что тема уже сама по себе жизнеутверждающая, но отдельно здесь круто, что удалось так быстро выдать материал — как говорят, «с колес», да еще и с фотографиями. Иногда одно только это придает статье особенной ценности.

Вообще, из-за кучи организационных сложностей и ограничений скорость и стремление к здоровой соревновательности практически ушли, если мы говорим не о новостях, а о авторских статьях. Когда независимым медиа удается выйти с каким-то супер актуальным текстом — это круто и вдохновляюще.

Да и просто получился очень живой и человечный текст. Правда, я бы его строил по-другому: мне кажется, слишком много контекста в начале подошло бы для другого медиа, а читателям ОВД-инфо и так понятно, что перед ними за герой, и можно было бы предысторию двинуть ниже. Тогда как «срез» города Ефремова, по-моему, надо было либо совсем открывающей сценой ставить, либо, напротив, финалом (хотя и текущий неплох). И, пожалуй, про Машу Москалёву, ее чувства и круг общения можно было побольше. А еще...

Нет, все-таки со мной решительно невозможно.
А репортаж на самом деле классный, Марине-Майе Говзман большая поддержка и уважение!

https://ovd.info/2024/10/17/dazhe-ne-dumal-uyti-ottuda-zhivym-reportazh-o-pervykh-chasakh-alekseya-moskaleva-na

Недавно обсуждал на вебинаре в очередной раз, что делать, если тема кажется отписанной, но сообщить что-то по ней очень хочется. Классическая проблема, у которой много решений, и мало какие реально хорошо работают, если перед нами настоящий тупик. Но один общий принцип точно полезен — накидывать все возможные ракурсы, темы, стороны, участников ситуации, и представлять, как их скомбинировать, пересобрать, построить сочетания, которых еще не было. Может быть, все по отдельности точно уже было, а уникальная конструкция, которая получится благодаря такому отбору фактуры, такому построению и углу подачи, может круто сработать.

Вот у «Людей Байкала» вышел как раз такой текст — на первый взгляд кажется, что все это мы уже видели, родственники, военные, погибшие, антивоенная позиция... Уже тошно, сколько всего об этом написано. Но если перебороть первое недоверие, окажется, что именно в таком варианте: не просто близкие военных, и не просто погибших военных, а люди, настроенные против войны изначально — тема еще не звучала. Добавить сюда, что герои очень яркие и открытые к диалогу с журналистом — и получается очень мощное высказывание. Честно сказать, начинал читать со скепсисом (еще и такой чрезмерно броский заголово!), но к финалу прямо холодный пот прошиб, настолько ужасная трагедия это все.

Ещё одна штука насчёт необходимого выхода за пределы заезженной повестки: отслеживать громкие, но давно прошедшие события. Спустя время нередко можно выступить с гораздо более глубоким, интересным и выпуклым высказыванием. Конечно, иногда и репортаж с колёс удается чем-то большим, нежели ситуативная публикация по горячим следам. Но все же, когда нет гонки и есть время вдумчиво собрать материал и найти больше фактуры — вероятнее, получится что-то более интересное.

Так, например, вышло с текстом уральского издания It's My City о прошлогоднем убийстве чернокожего студента Франсуа Нджелассили. Вроде бы ничего экстраординарного в этой статье нет — просто воссоздание истории преступления и небольшая репортажная зарисовка из зала суда. Но, во-первых, возвращение внимания к трагическому происшествию спустя время само по себе важно. А во-вторых, в этой холодной простоте изложения и лаконичном диалоге в финале есть, на мой взгляд, достаточно мощная драматургия — насколько это возможно для небольшого независимого издания в условиях всех существующих ограничений.

Тема перегона японских автомобилей через Владивосток — одна из бессмертных в российских медиа. И точно так же мне лично никогда не надоест — хотя бы как владельцу старого «Паджеро» с ныне подсанкционным огромным мотором. Так вот, очередной материал об этом бизнесе опубликовал «Инсайдер».

За сам подход к снаряду — лайк, хотя бы потому, что это еще одна попытка чуть выйти за пределы осточертевшей повестки. Всегда полезно копнуть что-то менее очевидное о том, как привычные сферы изменились за последние 2,5 года. Кроме того, есть в тексте пара отличных находок — например, весьма колоритный делец Иван с прохладными историями о своих замутах. По фактам тоже местами любопытно — конечно, рассказом о «распиле» знающего человека не удивишь, но про схему с льготниками в Беларуси я, например, был не в курсе.

Еще в материале любопытный заход на сторону контрагентов в других странах — Корее, Японии. Жаль, что говорится о местных партнерах не так много, эта история точно требует развития. О них, чего уж там, и раньше недостаточно подробно писали, а сейчас, после санкций и ужесточения контроля, мне лично вдвойне было бы интересно узнать, что это за такие бесшабашные японцы и корейцы. Понятно, что поговорить с ними еще сложнее, чем с российской стороной, но так текст точно вышел бы ярче и многообразнее. Хотя этому помогли бы, на самом деле, и более развернутые житейские истории приморских бизнесменов.

А вот что удивило — так это полное отсутствие в материале легендарного авторынка «Зеленый угол». Даже если бы с ним ничего в последнее время не происходило, странно оставлять текст без репортажной фактуры — дежурной, но неизменно колоритной. Но вообще-то с ним произошли глобальные перемены, его, наконец, почти полностью разогнали, какие-то обломки разъехались по другим районам, много было недовольных... Очень странно, что об этом нет ни слова.

В «Людях Байкала» вышел большой профайл Алексея Поднебесного — интернет-фрика, оппозиционного активиста, героя скверных мемов, а теперь еще и заключенного. С одной стороны, профайлы в русскоязычных медиа — вообще формат нечастый, с другой — именно об этом сомнительном персонаже писали куда больше прочего, уж больно фактурный. Если вы о нем никогда не слышали, то я, по правде говоря, даже рад за вас, потому как приятного в нем мало. И не могу сказать, что мне когда-либо было интересно погружаться в его вселенную, но само его существование, конечно, всегда мелькало где-то на периферии информационного пространства.

Впрочем, на личности Поднебесного останавливаться особо не хочется. А вот текст Софьи Сухонос заслуживает внимания как минимум по двум основаниям. Во-первых, это просто очень добротная, глубокая, качественная работа, с кучей источников, собеседников и ссылок. Своего рода подведение черты — и это особенно актуально, учитывая, что герой, по-видимому, сядет «всерьез и надолго». Во-вторых, в тексте очень любопытно разворачивается повествование. Начинается оно (не считая классической заходной сценки) довольно сухо, обычно и даже монотонно — в хронологическом изложении мы узнаем о человеке, который, в целом, мог бы вырасти кем-то совершенно другим, например, силовиком или «обычным» правозащитником.

Здесь, конечно, есть риск — недостаточно вовлеченный читатель может заскучать. Но зато дальше в тексте нарастает безумие, появляются все более странные, дикие и неадекватные детали (как вам, например, сообщество «абдуловеров») — и в финале становится ясно, что человек перед нами, хоть и движим понятными мотивациями вроде тщеславия и преодоления комплексов, совершенно отбитый. Даже закономерно, что, заигравшись, он довел себя до провала.

Это нечасто встречающийся в журналистике, но очень любимый мною троп — когда сама форма повествования, его «ткань», внутреннее устройство следуют за реальной фактурой. Для этого, конечно, нужно, чтобы и в судьбе героя была явная динамика. Но только этого недостаточно — в тексте ЛБ точно трудностей с трансформацией персонажа никаких нет, но легко было поддаться соблазну и накидать самых ярких, экзотичных и диких историй побыстрее да попроще. Зато такого мощного эффекта постепенного погружения тогда бы не получилось.

Читаю, как некоторые ответственные ресурсы наперегонки, сёрьёзно и содержательно, расписывают, как Минцифры что-то там ввело, активировало, предписало, составило — и, с одной стороны, преисполняюсь сочувствия ко всем, кто вынужден об этом думать, вникать, как-то учитывать; но в то же время испытываю брезгливость и недоумение, как столько словесной массы и вынужденной, но оттого не менее постыдной рационализации уходит на описание явления, в самой сути более бессмысленного и мерзкого, чем бульканье забившейся канализации где-нибудь в промышленном моногороде Западной Сибири. Даже в кологривских выживальщиках-гусеедах из недавнего текста Ивана Козлова здорового разумения, по-моему, больше.

«Холод» снова отличился крутым материалом: на этот раз из городка Коркино в Челябинской области, где после убийства местной таксистки произошли столкновения с цыганами. Событие-то было громкое, но, увы, сейчас уже сам по себе репортаж с места — большая ценность. А конкретно этот текст ещё и очень скурупулезно сделан. Восхищает, как с реальным риском для своей безопасности журналистка смогла достать кучу уникальной фактуры, включая личный разговор с отцом основного подозреваемого. Одно это было бы неплохо, но тут и ещё масса всяких других деталей: и откровенные разговоры с местными жителями, и знакомые погибшей, и качественная сборка открытых источников.

Это, без сомнения, большая, впечатляющая работа. Но в её размахе есть и небольшая проблема. Текст настолько масштабный и плотно набитый разными линиями и мотивами, что некоторые остаются нераскрытыми. Например, угольно-экологическая повестка: заявленная в ценном пространстве вступления, она совсем не получает развития, даже в жалобах на встрече с властью. А про наводнения, которые, видимо, тоже для местных были особо болезненной темой, мы наоборот узнаём только мимоходом на этой встрече.

Конечно, вопрос, что с этим делать, сложный: я знаю, как тяжело авторам отказываться от собранной информации, да и сам я ненавижу резать материалы. Но и более подробно обо всём этом рассказывать было нельзя: репортаж и без того увесистый. Так что как есть, так есть. Тем более обязательные вещи — вроде портрета погибшей — раскрыты как раз отлично.

Особенно же хочу выделить, как изящно, пунктирно, но настойчиво в материал вписана тема СВО. В целом репортаж из неблагополучного города, где были национальные столкновения — понятный формат, знакомый российской журналистике ещё с нулевых, и ты заранее угадываешь, что и как скажут люди. Но вот появление в этих обсуждениях (и среди второстепенных героев) мотива войны — явно нечто новое. И, как мне кажется, очень показательное для понимания того идеологического и ценностного винегрета, которого, к сожалению, с избытком наелись жители России. Так-то мы тут все против нацизма, но взять бы всех этих цыган, да на фронт, чтобы ценности мультикультурализма и дружбы народов отстаивали.

Захотелось написать о каком-нибудь новом тексте, отправился изучать, что и где есть, завис на пару часов на страницах разных независимых медиа — и прямо тоска лютая взяла.

Либо откровенно слабые материалы, либо всё сплошные две темы — война да исторические исследования. Про войну понятно — семьи, фронт, убитые, пленные, мобилизованные, контрактники, обстрелы, смерти, ранения. Ну, не лезет уже, да и не хотелось в очередной раз это глубоко разбирать.

А вот избытком истории я прямо впечатлился. Нет, я, понятное дело, замечал, что сейчас в эту сторону крен есть — но что он настолько сильный, я, кажется, не осознавал. Тут, конечно, свою роль сыграл и недавний день памяти жертв политического террора 30 октября — к нему, например, приурочен текст об иркутском Озерлаге на «Людях Байкала» или большой очерк в «Новой газете». Но, думаю, дело не только в дате: пространства для высказывания осталось мало, с героями, готовыми говорить, напряженка, вот и приходится препарировать историю. Даже если через более или менее устойчивую связку с настоящим — материалов, пытающихся сыграть на этом, сейчас особенно много. О Колыванском районе Новосибирской области на «Таких делах», об Ирской коммуне под Тамбовом в «Новой вкладке» или о бывшей немецкой поволжской колонии Гримм в «Говорит НеМосква». Есть и чистая история — например, о женщинах-политзаключенных XIX века на «Гласной» или целый цикл о ГУЛАГе в «Сибирь.Реалиях».

Да много такого. И с одной стороны, это закономерно и естественно. Что у нас еще остаётся, если не история. Да и материалы зачастую очень хорошие. С другой — мне лично грустно. Насте, как дипломированному историку, наверное меньше, но она все равно сюда не пишет ничего. А так хочется картинки настоящего — самого разного. За пределами войны и репрессий (что, несомненно, очень важно, но.) И чтобы это сделано было хорошо, честно, без увиливаний, увлекательно, многогранно. Попытки, конечно, есть — не хочу с брюзжанием переборщить — но, думаю, пропорция всё-таки не самая здоровая.

Тут уж про грибы какие-нибудь бесхитростные репортаж прочитаешь — и думаешь: «О, а прикольно же».

Настя, как дипломированный историк, посоветует читать вот этот материал. Прокуратура в разгар войны занимается ДЕРЕАБИЛИТАЦИЕЙ (натурально повторное признание людей из тридцатых госизменниками по современным законам). Так что тоска не тоска, Володь, но власти считают это достаточно важным, чтобы тратить на это усилия. Стоит и нам. Почитайте, моя любимая история про почти святого человека, на страже от которого стоит прокуратура и после его смерти, но и остальные хороши. Насчитали и доказали интересное https://www.bbc.com/russian/articles/c4gm2djdd0mo

Кстати, единственный случай, когда мы с Володей поссорились — когда обсуждали вопросы коллаборации с противником в военное время на исторических примерах (в мирной светлой Москве в автобусе на Карамышевской набережной, кто бы знал, как близко к практике подойдет наш сугубо теоретический спор). Любите историю, друзья, хоть она что-то не очень многому нас научила.

После очередного витка бурной и не всегда уважительной дискуссии о разнице в «претендентах» и «номинатнах» премия «Редколлегия» опубликовала шорт-лист за октябрь 2024 года — и заодно подробное разъяснение, как вообще устроена система награждения.

Событие это весьма интересное. Год назад о той же самой сложной системе номинирования координатор премии Сергей Пархоменко уже рассказывал в подкасте «Давай Голосом». Сама процедура с тех пор не изменилась, но теперь шорт-лист, который ранее был непубличный, каждый месяц будут выкладывать на сайте премии. Теперь у вас снова есть, что читать!

Вообще, сколько себя помню, столько вокруг «Редколлегии» споров, срачей, несогласия, обид. Бывало, что и сам я её критиковал. И всё же я уверен, что существование этого института очень ценно и важно, и я только рад, что «Редколлегия» восстановила свою работу после остановки и небольшой пересборки в 2023 году. Журналистика по сути своей такая сфера, где универсальные и единственно верные решения невозможны, поэтому все дискуссии, связанные с работой премии, в конечном счёте, уверен, только идут ей на пользу.

А что касается «лонг-листа» «Редколлегии» — или списка претендентов, как его ни назови — это действительно очень полезная площадка, на которую можно ориентироваться просто для того, чтобы понимать, где и что выходит важное, заслуживающее внимания. Сам так делаю и всем, кто интересуется журналистикой, рекомендую. Хотел бы, конечно, ещё советовать за этим каналом следить, да обновляется он реже, чем хотелось бы, сами знаете.

В «Вёрстке» вышел огромный материал Ани Рыжковой об одной украинской семье, которая бежала от обстрелов Херсонской области — но столкнулась с новыми бедами уже в России. Пересказывать эту эпопею, очевидно, дело бессмысленное, но упомяну только, что стержень истории — судьба маленького ребёнка, который смог вернуться домой только пройдя через очень тяжёлые испытания.

Это непростой текст, и нужно некоторое усилие, чтобы в него погрузиться. Но, на мой взгляд, это примечательный материал, каких мало — и его сила в том, что он прямо показывает на примере частных судеб, как жернова истории перемалывают нормальную жизнь, и это даже никто не замечает. Напыщенная и заезженная формула, но иначе тут и не скажешь. Да, никто из основных героев не был ранен или убит, но во всей той ужасной неустроенности и всех мытарствах, которые случились с этими людьми, мы видим, как война всё ломает, уничтожает.

Мне кажется, даже важнее, что герои здесь — совершенно обыкновенные люди; и, наверное, эту семью можно назвать даже не самой благополучной. Да, пусть так, и мы не можем знать точно, как развивалась бы их жизнь в мирное время. Но, не случись войны, рядом с любой семьёй есть поддержка социальной среды, друзья и родственники, тонкие связи случайных знакомств, которые могут сработать в трудной ситуации. В чужой среде всё то, что раньше можно было преодолеть, проще приводит к трагедии: и вот родители за решёткой, ребёнок в приюте, и нет никого рядом, кто мог бы ему помочь.

Эта тема лично мне сильно отозвалась: возможно, потому что я тоже давно не чувствую почвы под ногами, хотя и понимаю, что есть сотни тысяч людей, кому сейчас хуже — и с персонажами текста, так же мучительно потерянными, мне несложно себя соотнести. Как эту историю проживала Аня, даже и не берусь представлять. Но знаю, что тяжело...

А ещё, честно сказать, немного горжусь, что у меня была возможность поработать над этим материалом. Помимо того, что он, по-моему, говорит о фундаментально важных вещах более тонко, чем это бывает, в нем есть много составляющих, которые мне, как редактору, ценны. Например, вывернная, последовательная драматургия и крайне характерные реплики героев.

Вообще, когда в материале нет никакой динамики, это плохо. Всегда лучше, если можно сравнить было-стало, отследить процесс.
Печально, если ожидания от текста полностью соответствуют тому, что в нём реально есть.
Ничего хорошего, если центрального героя мало или мы не узнаём важных деталей о нём и его окружении. Куда сложнее в таком случае удержать внимание, выстроить устойчивое повествование.
Когда нет явного конфликта — это вообще швах. Нужно в десять раз больше усилий, чтобы материал получился классным.

Все эти условия формально применимы к репортажу «Таких дел» о том, как в глухой деревне в Новосибирской области школа работает из-за одной единственный ученицы. Звучит тоскливо до зубовного скрежета. Ну миллион раз уже слышали про это, деревни вымирают, школы закрываются. О самой этой девочке и её семье мы ничего толком не прочитаем. Учительницы, работающие в школе на голом энтузиазме, скажут ровно то, что от них ожидаешь. Школа, конечно, будет убогенькая, зато любимая и своя. В целом всё это будет одним кадром — просто, пасторально, очевидно.

А вот читаешь и думаешь — офигеть, очень круто. Фотографии, конечно, супер, но и от текста дыхание перехватывает. А почему?

Да потому что всё на своих местах. И это великое мастерство — сделать на бесхитростной фактуре тонкий, лаконичный, изящный материал. Дочитываешь до конца, и совершенно становится ясно — ни черта тут больше не нужно. Ни про семью девочки, ни о том, как было и что станет. Есть просто красота и вдохновение момента, в котором богом забытая школа продолжает жить.

Ну и мы будем, обязательно.

Сегодня в «Вёрстке» выпустили мощный спецпроект про домашнее насилие. Очень важно напоминать о «старых» социальных проблемах, которые никуда не девались. Тем более, что 2024 год издевательски назван российскими властями Годом семьи.

В основе проекта — интерактивный календарь, который показывает, что каждый день в России судьи рассматривают дела о домашнем насилии. И зачастую выносят вопиюще мягкие решения.

Но это не просто игровая механика на пустом месте, за ней стоит огромное исследование, сложные технические решения и выверенные данные.

Я редко люблю спецпроекты, но это тот случай, где, как мне кажется, такая необычная, сбивающая с толку форма очень ценна. Кроме того, здесь, по-моему, потрясающе удачное визуальное решение, подчеркивающее разрыв между уютом и повседневным ужасом, который мы не замечаем. К сожалению, не могу назвать журналистку, которой принадлежит идея этой махины — и которая взвалила на себя колоссальный груз работы. Но рад, что смог её поддержать, помочь в десятках обсуждений и правок. Вообще, хочу сказать большое спасибо всей команде проекта. По-моему, получилось круто, ценю возможность сопричастности к такому результату.

P.S. Спец хорошо адаптирован к телефонам, но на компе будет интереснее и красивее

Я там был 😭 https://thenewtab.io/nas-prosto-net/

Любопытный текст «Черты» про то, что в тюремной российской системе есть два стула буквально. Зоны «красные», под администрацией, где — как мне рассказывали большинство моих отбывавших собеседников, жить гораздо хуже и мучительней, чем на зонах «черных».

«Черные» зоны — предмет этого текста, вернее одна конкретная, тувинская (что, честно говоря, дает особенную ценность рассказу — несмотря на все страшилки, мы мало знаем про этот регион, что про свободу, что нет). Показания заключенного примечательные, тот случай, где прямая речь в больших объемах оправдана. И что экспертами обложились по периметру — тоже хорошо.

Честно говоря, годы писала про тюрьмы, смотрела за их изменениями, в целом интересуюсь закрытыми системами. И так и не могу понять, как это вообще может функционировать в таком абсолютно незаконном, неправомерном и фантасмагорическом виде. https://tinyurl.com/cherta-media/story/zhizn-v-kolonii-i-chto-takoe-chernye-kolonii/

Последние пару дней в твиттере волна воспоминаний у женщин про одинокие прогулки в России после ролика какой-то радостной дурочки (или пропагандистки на зарплате, что вероятнее) про то, как безопасно женщине ночью одной на улице, если ты живешь в России.

Если честно, за исключением ряда очень локализованных мест и районов небезопасно мне ночью нигде в мире, но задумалась, что отдельно небезопасно, что ты можешь не только подвергнуться нападению, но и скорее всего сядешь за защиту от него.

«Три варианта — сесть в тюрьму, умереть или терпеть» — доходчиво рассказывают нам «Новая вкладка» и «Черта» в совместном материале — и самооборона что-то не входит в них отдельным, четвертым вариантом. Недавно «Новые люди» попытались попиариться продвинуть историю с обучением самообороны для женщин и давайте угадаем, что вышло из этой инициативы.

Эксперты у коллег в материале привычные, а вот мысли для меня были новые, не так часто для тех, кто интересуется темой.

Всегда раздражают кампании «к дню рождения издания», с другой стороны, а как без повода сделать два шага вперед и попросить денег, которых всегда не хватает на работу? вот и начинаются натужные поздравления.

А по правде все очень просто: нет лучше и эффективнее за эти годы институции, чем ОВД-инфо. Им сегодня 13 лет, с днем рождения, надеемся дожить до момента, когда закроем вашу правозащитную часть за ненадобностью. А пока надо помогать, это очень очень разумное дело:

https://donate.ovdinfo.legal/

…в общем, в прекрасной России Будущего конечно, закроем, а медиа оставим, потому что тексты в нем совершенно замечательные, даже если вам редко встречаются, потому что обычно привыкли ходить за другим к ним:

Добрый, злой, смешливый мент: как петербургский Центр «Э» терроризирует и вербует политических активистов — человеческий рассказ про закрытую мутную структуру

Агент «Телевизор»: Как жил провокатор НКВД, из-за которого репрессировали больше сотни ученых — исторический блокбастер

В 1983-м марксист из Украины создал в Ленинграде «Гей-Лабораторию». С этого момента власти отсчитывают «движение ЛГБТ» в России — и еще один (настолько дикий, что поверить сложно было сначала, но тем не менее)

С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, РОДНЫЕ