Историческая политика: идеологизация общества как попытка изменения постсоветской идентичности
▪️Иван Курилла, почетный приглашенный профессор в колледже Уэллсли (Массачусетс, США)
#экспертиза
Политизированная версия истории окончательно стала ядром новой идеологии нынешнего российского режима и дисциплинирующей рамкой лояльности ему после начала войны с Украиной. Первые попытки внедрения официальной идеологии, опирающейся на православие и традиционные ценности, пришлись на середину 2010-х годов и не предполагали ее обязательности и принудительного исключения групп с иными ценностными установками. Однако во второй половине десятилетия их сменила нарастающая экспансия исторической политики, центральным нарративом которой стало определение российской государственности как альтернативы Западу, противостоящей его постоянной экспансии и враждебности.
В начале 2020-х годов эта версия истории все более закреплялась в качестве единственно верной и допустимой, в то время как альтернативные версии и связанные с ними ценностные установки рассматривались как инструменты враждебного западного влияния. По мере превращения российско-украинской войны в затяжной конфликт ее легитимация также все более становилась частью единого исторического нарратива противостояния Западу, подкрепленного теперь мерами государственного принуждения и репрессиями.
В перспективе трех десятилетий постсоветской истории идеологизация российского авторитарного режима пришла на смену эпохе идейного оппортунизма 2000-х годов, главными установками которого были отрицание любой идеологии и официальный цинизм, призванный демобилизовать общество и маргинализовать группы с сильными ценностными приоритетами. Идейный оппортунизм и эклектичность 2000-х в свою очередь призваны были нивелировать ценностный багаж и либеральные устремления перестроечной и постперестроечной эпохи.
Нынешний этап идеологической экспансии со стороны государства призван, с одной стороны, окончательно исключить и «отменить» либеральную часть российского общества, а с другой — изменить идентичность той его части, которая впитала идейный оппортунизм 2000-х.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
▪️Иван Курилла, почетный приглашенный профессор в колледже Уэллсли (Массачусетс, США)
#экспертиза
Политизированная версия истории окончательно стала ядром новой идеологии нынешнего российского режима и дисциплинирующей рамкой лояльности ему после начала войны с Украиной. Первые попытки внедрения официальной идеологии, опирающейся на православие и традиционные ценности, пришлись на середину 2010-х годов и не предполагали ее обязательности и принудительного исключения групп с иными ценностными установками. Однако во второй половине десятилетия их сменила нарастающая экспансия исторической политики, центральным нарративом которой стало определение российской государственности как альтернативы Западу, противостоящей его постоянной экспансии и враждебности.
В начале 2020-х годов эта версия истории все более закреплялась в качестве единственно верной и допустимой, в то время как альтернативные версии и связанные с ними ценностные установки рассматривались как инструменты враждебного западного влияния. По мере превращения российско-украинской войны в затяжной конфликт ее легитимация также все более становилась частью единого исторического нарратива противостояния Западу, подкрепленного теперь мерами государственного принуждения и репрессиями.
В перспективе трех десятилетий постсоветской истории идеологизация российского авторитарного режима пришла на смену эпохе идейного оппортунизма 2000-х годов, главными установками которого были отрицание любой идеологии и официальный цинизм, призванный демобилизовать общество и маргинализовать группы с сильными ценностными приоритетами. Идейный оппортунизм и эклектичность 2000-х в свою очередь призваны были нивелировать ценностный багаж и либеральные устремления перестроечной и постперестроечной эпохи.
Нынешний этап идеологической экспансии со стороны государства призван, с одной стороны, окончательно исключить и «отменить» либеральную часть российского общества, а с другой — изменить идентичность той его части, которая впитала идейный оппортунизм 2000-х.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
Пропаганда в сетевой среде: как менялась пропаганда в эпоху социальных медиа и в условиях войны
▪️Григорий Асмолов, Королевский колледж Лондона
#экспертиза
Традиционное понятие пропаганды стремительно изменилось за последние десять лет вслед за изменением информационного ландшафта, ключевая роль в котором теперь принадлежит социальным сетям и платформам. Столкнувшись с угрозами со стороны сетевого общества, российский авторитаризм начал интенсивно искать на них ответы. Специфика сетевой пропаганды предполагает прежде всего вовлечение потребителя в процесс ее распространения, своего рода соавторство. Важнейшими задачами цифровой (сетевой) пропаганды стали проникновение вертикали в системы горизонтальных взаимодействий сетевого общества и имитация каналов обратной связи власти и общества (сервисная пропаганда).
В отличие от традиционной, сетевая пропаганда направлена не столько на продвижение какой-то идеологической доктрины, сколько на модерацию общественной дискуссии. Поэтому она адаптивна: может обращаться с различными посланиями к различным целевым аудиториям и ставить одновременно задачи мобилизации одних аудиторий и демобилизации других. В этом качестве сетевая пропаганда продемонстрировала высокую эффективность на протяжении двух лет войны.
В то же время эффективность ее манипуляций обеспечивается благодаря использованию двух опор традиционной пропаганды: усилий по изоляции информационного пространства (цензуры) и запугивания части аудитории (репрессии). Несмотря на общую эффективность, в том числе и в преодолении информационных кризисов, в нескольких эпизодах сетевая пропаганда военного времени продемонстрировала свою уязвимость в ситуациях, когда неожиданное развитие событий подрывает ее нарративы.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
▪️Григорий Асмолов, Королевский колледж Лондона
#экспертиза
Традиционное понятие пропаганды стремительно изменилось за последние десять лет вслед за изменением информационного ландшафта, ключевая роль в котором теперь принадлежит социальным сетям и платформам. Столкнувшись с угрозами со стороны сетевого общества, российский авторитаризм начал интенсивно искать на них ответы. Специфика сетевой пропаганды предполагает прежде всего вовлечение потребителя в процесс ее распространения, своего рода соавторство. Важнейшими задачами цифровой (сетевой) пропаганды стали проникновение вертикали в системы горизонтальных взаимодействий сетевого общества и имитация каналов обратной связи власти и общества (сервисная пропаганда).
В отличие от традиционной, сетевая пропаганда направлена не столько на продвижение какой-то идеологической доктрины, сколько на модерацию общественной дискуссии. Поэтому она адаптивна: может обращаться с различными посланиями к различным целевым аудиториям и ставить одновременно задачи мобилизации одних аудиторий и демобилизации других. В этом качестве сетевая пропаганда продемонстрировала высокую эффективность на протяжении двух лет войны.
В то же время эффективность ее манипуляций обеспечивается благодаря использованию двух опор традиционной пропаганды: усилий по изоляции информационного пространства (цензуры) и запугивания части аудитории (репрессии). Несмотря на общую эффективность, в том числе и в преодолении информационных кризисов, в нескольких эпизодах сетевая пропаганда военного времени продемонстрировала свою уязвимость в ситуациях, когда неожиданное развитие событий подрывает ее нарративы.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
«Российская модель» в поисках безработицы: специфика российского рынка труда мешает ему адаптироваться к структурным сдвигам
▪️Владимир Гимпельсон, экономист
#экспертиза
Дефицит на рынке труда внезапно стал одной из главных проблем российской экономики. Бюджетные заказы резко повысили спрос на труд в оборонном секторе и обрабатывающей промышленности. Дефицит рабочих рук провоцирует ажиотажный спрос и рост зарплат, которые распространяются на смежные сектора и вносят вклад в перегрев экономики и инфляцию.
Особую остроту этой ситуации придает специфика российской модели рынка труда, сложившейся в постсоветские десятилетия. В ее основе лежат три характеристики: низкое пособие по безработице, низкая минимальная оплата труда и высокие издержки на увольнение. Такая модель обеспечивает низкую формальную безработицу и позволяет рынку хорошо адаптироваться к кризисам. Это достигается за счет большой доли неформальной, низкооплачиваемой и низкоэффективной занятости, которая абсорбирует потенциальную безработицу.
Такая модель характерна для многих стран с развивающимися рынками и противоположна модели развитых экономик, где высокий порог минимальной зарплаты и пособий ведет к более высокой безработице, но позволяет вымывать с рынка низкоэффективные рабочие места. Эта модель способствует структурной перестройке экономики, в то время как российская такую перестройку скорее тормозит. На первый взгляд, говорить о безработице в момент дефицита рабочей силы — нонсенс. На самом же деле безработица и сопутствующая ей институциональная конфигурация рынка обеспечивают более эффективную релокацию рабочей силы в условиях тех или иных структурных или конъюнктурных сдвигов. Однако переход к такой модели сопряжен со значительными социальными и политическими издержками, а потому маловероятен.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
▪️Владимир Гимпельсон, экономист
#экспертиза
Дефицит на рынке труда внезапно стал одной из главных проблем российской экономики. Бюджетные заказы резко повысили спрос на труд в оборонном секторе и обрабатывающей промышленности. Дефицит рабочих рук провоцирует ажиотажный спрос и рост зарплат, которые распространяются на смежные сектора и вносят вклад в перегрев экономики и инфляцию.
Особую остроту этой ситуации придает специфика российской модели рынка труда, сложившейся в постсоветские десятилетия. В ее основе лежат три характеристики: низкое пособие по безработице, низкая минимальная оплата труда и высокие издержки на увольнение. Такая модель обеспечивает низкую формальную безработицу и позволяет рынку хорошо адаптироваться к кризисам. Это достигается за счет большой доли неформальной, низкооплачиваемой и низкоэффективной занятости, которая абсорбирует потенциальную безработицу.
Такая модель характерна для многих стран с развивающимися рынками и противоположна модели развитых экономик, где высокий порог минимальной зарплаты и пособий ведет к более высокой безработице, но позволяет вымывать с рынка низкоэффективные рабочие места. Эта модель способствует структурной перестройке экономики, в то время как российская такую перестройку скорее тормозит. На первый взгляд, говорить о безработице в момент дефицита рабочей силы — нонсенс. На самом же деле безработица и сопутствующая ей институциональная конфигурация рынка обеспечивают более эффективную релокацию рабочей силы в условиях тех или иных структурных или конъюнктурных сдвигов. Однако переход к такой модели сопряжен со значительными социальными и политическими издержками, а потому маловероятен.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
Внутри и снаружи цензуры: российский медиаландшафт через два года после начала войны
▪️Ксения Лученко, приглашенный исследователь Европейского совета по международным отношениям (ECFR)
#экспертиза
За последние два года российская медиасреда пережила беспрецедентную трансформацию. После начала войны и введения в России фактически военной цензуры значительная ее часть релоцировалась за границы страны и продолжила свою деятельность в неподцензурном пространстве. Это стало возможно благодаря кардинальному изменению средств доставки контента до потребителя в предыдущие годы и является уникальным экспериментом, результаты которого, вероятно, будут значимы не только для России, но и для других стран, переживающих процессы автократизации.
Российский медиаландшафт сегодня представляет собой систему из двух больших и взаимодействующих доменов — подцензурного и неподцензурного. В свою очередь, в подцензурном домене можно выделить несколько секторов: 1) официоз — государственные и корпоративные медиа, распространяющие и поддерживающие официальную точку зрения; 2) корпоративные медиа, существующие в условиях цензуры, но стремящиеся сохранить журналистскую релевантность («Коммерсантъ», Forbes и др.); 3) независимые нишевые издания, соблюдающие правила цензуры, но в остальном стремящиеся сохранить журналистские стандарты и противостоять пропаганде («Новая газета», «Люди Байкала» и др.). В неподцензурном сегменте сосуществуют: 1) традиционные релоцированные или созданные релоцировавшимися журналистами медиа («Медуза», «Дождь, «Холод» и др.); 2) медиа, созданные политическими и общественными организациями и инициативами (медиа ФБК, «ОВД-Инфо», «Теплица социальных технологий» и пр.); 3) авторские, блогерские проекты (Дудь, Кац, Плющев, Шихман и др.), имеющие большую аудиторию.
Статья Ксении Лученко описывает, как на данный момент функционирует эта большая и уникальная система, какие вызовы стоят перед разными ее сегментами и какие факторы могут определить ее будущую эволюцию.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
▪️Ксения Лученко, приглашенный исследователь Европейского совета по международным отношениям (ECFR)
#экспертиза
За последние два года российская медиасреда пережила беспрецедентную трансформацию. После начала войны и введения в России фактически военной цензуры значительная ее часть релоцировалась за границы страны и продолжила свою деятельность в неподцензурном пространстве. Это стало возможно благодаря кардинальному изменению средств доставки контента до потребителя в предыдущие годы и является уникальным экспериментом, результаты которого, вероятно, будут значимы не только для России, но и для других стран, переживающих процессы автократизации.
Российский медиаландшафт сегодня представляет собой систему из двух больших и взаимодействующих доменов — подцензурного и неподцензурного. В свою очередь, в подцензурном домене можно выделить несколько секторов: 1) официоз — государственные и корпоративные медиа, распространяющие и поддерживающие официальную точку зрения; 2) корпоративные медиа, существующие в условиях цензуры, но стремящиеся сохранить журналистскую релевантность («Коммерсантъ», Forbes и др.); 3) независимые нишевые издания, соблюдающие правила цензуры, но в остальном стремящиеся сохранить журналистские стандарты и противостоять пропаганде («Новая газета», «Люди Байкала» и др.). В неподцензурном сегменте сосуществуют: 1) традиционные релоцированные или созданные релоцировавшимися журналистами медиа («Медуза», «Дождь, «Холод» и др.); 2) медиа, созданные политическими и общественными организациями и инициативами (медиа ФБК, «ОВД-Инфо», «Теплица социальных технологий» и пр.); 3) авторские, блогерские проекты (Дудь, Кац, Плющев, Шихман и др.), имеющие большую аудиторию.
Статья Ксении Лученко описывает, как на данный момент функционирует эта большая и уникальная система, какие вызовы стоят перед разными ее сегментами и какие факторы могут определить ее будущую эволюцию.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
Динамика изоляции в условиях фрагментации: итоги двух лет санкционного эксперимента
▪️Александр Либман, профессор Freie Universität Berlin
#экспертиза
Введение обширных санкций против крупной экономики с высоким уровнем интегрированности в мировые рынки стало самым масштабным санкционным экспериментом в истории. Его результаты вряд ли можно назвать удовлетворительными в контексте тех целей, которые ставились перед санкциями.
Этому способствовали несколько факторов. Во-первых, изменение структуры самой мировой экономики: доля стран «санкционной коалиции» в ней сократилась с 80% в начале 2000-х до 60% в начале 2020-х.
Во-вторых, эффекты логики арбитража. В условиях ограниченной санкционной коалиции санкционные ограничения создают дополнительные стимулы и ренты для стран, к ней не присоединившихся. Их экономическая заинтересованность в контактах с страной, оказавшейся под санкциями, не снижается, а повышается.
В-третьих, внутренние противоречия самого санкционного режима, который был направлен на ограничения финансовых операций. Эти ограничения не создали достаточных препятствий для движения товаров, но предотвратили отток капитала, который мог нанести больший и более быстрый урон российской экономике.
Дальнейшая динамика влияния санкций в среднесрочной перспективе будет носить циклический характер: западные страны будут вводить новые инструменты контроля соблюдения санкционного режима, а партнеры России — находить пути их обхода.
В долгосрочной перспективе степень изоляции российской экономики будет определяться несколькими факторами. Во-первых, экономической политикой российских властей: большее государственное вмешательство будет ограничивать рыночный потенциал экономики и ее адаптивность. Во-вторых, технологическими сдвигами и их влиянием на мировую торговлю. И в-третьих, динамикой геоэкономической фрагментации.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
▪️Александр Либман, профессор Freie Universität Berlin
#экспертиза
Введение обширных санкций против крупной экономики с высоким уровнем интегрированности в мировые рынки стало самым масштабным санкционным экспериментом в истории. Его результаты вряд ли можно назвать удовлетворительными в контексте тех целей, которые ставились перед санкциями.
Этому способствовали несколько факторов. Во-первых, изменение структуры самой мировой экономики: доля стран «санкционной коалиции» в ней сократилась с 80% в начале 2000-х до 60% в начале 2020-х.
Во-вторых, эффекты логики арбитража. В условиях ограниченной санкционной коалиции санкционные ограничения создают дополнительные стимулы и ренты для стран, к ней не присоединившихся. Их экономическая заинтересованность в контактах с страной, оказавшейся под санкциями, не снижается, а повышается.
В-третьих, внутренние противоречия самого санкционного режима, который был направлен на ограничения финансовых операций. Эти ограничения не создали достаточных препятствий для движения товаров, но предотвратили отток капитала, который мог нанести больший и более быстрый урон российской экономике.
Дальнейшая динамика влияния санкций в среднесрочной перспективе будет носить циклический характер: западные страны будут вводить новые инструменты контроля соблюдения санкционного режима, а партнеры России — находить пути их обхода.
В долгосрочной перспективе степень изоляции российской экономики будет определяться несколькими факторами. Во-первых, экономической политикой российских властей: большее государственное вмешательство будет ограничивать рыночный потенциал экономики и ее адаптивность. Во-вторых, технологическими сдвигами и их влиянием на мировую торговлю. И в-третьих, динамикой геоэкономической фрагментации.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
Долгий военный путинизм: сколько он продлится и чем закончится. Реалии и проекции
▪️Кирилл Рогов, директор проекта Re: Russia, приглашенный исследователь Института социальных наук (IWM), Вена
#экспертиза
Новый политический режим, возникший в России в результате трансформации блицкрига в затяжной конфликт, преодолел период уязвимости и нестабильности. В настоящий момент в качестве базового следует рассматривать сценарий долгого военного путинизма, в рамках которого режим способен смягчать дисбалансы, пережить существенное ухудшение в экономике и управлять политическими рисками.
Это не означает, что режим справился с угрозами и вызовами, — напротив, они создают значительное напряжение в политике и в экономике и вряд ли будут купированы в среднесрочной перспективе. Однако перерасти в кризис могут лишь в случае возникновения новых и сильных внешних шоков.
Более того, первичная адаптация к санкциям и частичной изоляции повышает вероятность того, что военный путинизм переживет Путина. Отсутствие альтернатив во внешнем контуре будет способствовать его консервации и формированию более сплоченной элиты, заинтересованной в сохранении статус-кво.
В то же время в долгосрочной перспективе российская история выглядит как повторяющиеся циклы проевропейской и антиевропейской ориентации. Нынешний разворот российской политики происходит в контексте глобального сюжета «оспаривания» западного лидерства со стороны как авторитарного Китая, так и более широкого круга стран глобального Юга. Вероятность нового обратного разворота в российской политике тесно связана с траекториями и исходом этого противостояния.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
▪️Кирилл Рогов, директор проекта Re: Russia, приглашенный исследователь Института социальных наук (IWM), Вена
#экспертиза
Новый политический режим, возникший в России в результате трансформации блицкрига в затяжной конфликт, преодолел период уязвимости и нестабильности. В настоящий момент в качестве базового следует рассматривать сценарий долгого военного путинизма, в рамках которого режим способен смягчать дисбалансы, пережить существенное ухудшение в экономике и управлять политическими рисками.
Это не означает, что режим справился с угрозами и вызовами, — напротив, они создают значительное напряжение в политике и в экономике и вряд ли будут купированы в среднесрочной перспективе. Однако перерасти в кризис могут лишь в случае возникновения новых и сильных внешних шоков.
Более того, первичная адаптация к санкциям и частичной изоляции повышает вероятность того, что военный путинизм переживет Путина. Отсутствие альтернатив во внешнем контуре будет способствовать его консервации и формированию более сплоченной элиты, заинтересованной в сохранении статус-кво.
В то же время в долгосрочной перспективе российская история выглядит как повторяющиеся циклы проевропейской и антиевропейской ориентации. Нынешний разворот российской политики происходит в контексте глобального сюжета «оспаривания» западного лидерства со стороны как авторитарного Китая, так и более широкого круга стран глобального Юга. Вероятность нового обратного разворота в российской политике тесно связана с траекториями и исходом этого противостояния.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
Параллельный Черемушкин: отсутствие и присутствие «войны» в провинциальном российском городе
▪️Илья Рошаль, Лаборатория публичной социологии
▪️Саша Каппинен, Лаборатория публичной социологии
#экспертиза
В начале российско-украинской войны социологов, экспертов и обычную публику волновал вопрос о том, насколько россияне поддерживают развязанную Путиным войну — является ли она его войной или войной российского населения? Сегодня более-менее понятно, что количественные распределения дают нам лишь очень ограниченный ответ на этот вопрос: есть группа убежденных сторонников войны, искренне резонирующая официальные нарративы, есть группа убежденных противников — и большая «серая зона» между ними.
В течение 2022 года исследователи Лаборатории публичной социологии (PS Lab) собрали большой массив углубленных интервью, в которых попытались выяснить, как и почему граждане России поддерживают / не поддерживают войну или не сопротивляются ей. Эта работа дала более глубокое понимание того, как люди разрешают ценностные и когнитивные коллизии в поисках способов адаптации к репрессивно-милитаристской реальности. Однако выяснилось также, что сама ситуация интервью создает контекст публичности, в котором информанты волей-неволей обращаются к аргументам и нарративам публичных полемик.
Чтобы получить дополнительные и менее опосредованные данные об отношении россиян к войне и военной обыденности нынешней России, исследователи предприняли еще один невероятный эксперимент погружения. Члены команды PS Lab отправились в три российских региона, где провели месяц в режиме включенного наблюдения, не афишируя, разумеется, предмет своего изучения.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
▪️Илья Рошаль, Лаборатория публичной социологии
▪️Саша Каппинен, Лаборатория публичной социологии
#экспертиза
В начале российско-украинской войны социологов, экспертов и обычную публику волновал вопрос о том, насколько россияне поддерживают развязанную Путиным войну — является ли она его войной или войной российского населения? Сегодня более-менее понятно, что количественные распределения дают нам лишь очень ограниченный ответ на этот вопрос: есть группа убежденных сторонников войны, искренне резонирующая официальные нарративы, есть группа убежденных противников — и большая «серая зона» между ними.
В течение 2022 года исследователи Лаборатории публичной социологии (PS Lab) собрали большой массив углубленных интервью, в которых попытались выяснить, как и почему граждане России поддерживают / не поддерживают войну или не сопротивляются ей. Эта работа дала более глубокое понимание того, как люди разрешают ценностные и когнитивные коллизии в поисках способов адаптации к репрессивно-милитаристской реальности. Однако выяснилось также, что сама ситуация интервью создает контекст публичности, в котором информанты волей-неволей обращаются к аргументам и нарративам публичных полемик.
Чтобы получить дополнительные и менее опосредованные данные об отношении россиян к войне и военной обыденности нынешней России, исследователи предприняли еще один невероятный эксперимент погружения. Члены команды PS Lab отправились в три российских региона, где провели месяц в режиме включенного наблюдения, не афишируя, разумеется, предмет своего изучения.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
Уравнение войны: как заканчиваются военные конфликты и почему «ценностный» подход проигрывает «брокерскому»?
#аналитика
Неожиданное турне Виктора Орбана по трем столицам — Киеву, Москве и Пекину — мощная заявка на перехват «миротворческой миссии» в российско-украинском конфликте теми силами, которые не ассоциируют себя с поддерживающей Киев западной коалицией.
Это турне стало ответом на организованный Украиной и спонсированный Западом швейцарский «саммит мира», который продемонстрировал, что, хотя западная коалиция сильна, ее возможностей не хватает, чтобы мобилизовать достаточную мировую поддержку своему «ценностному» подходу к разрешению конфликта.
Более того, два с половиной года российско-украинской войны показали также, что для победы на условиях западной «коалиции ценностей» ее участникам необходимо инвестировать существенно больше ресурсов. Однако за прошедшее время Запад так и не смог определиться, готов ли он к этому.
В результате дискуссия о необходимости завершения конфликта путем переговоров, то есть соглашения с агрессором, все более выдвигается в центр международной повестки, и все больше шансов, что судьба войны будет определяться с участием игроков, склонных видеть в ней не ценностный конфликт, а конфликт интересов, который можно разрешить в процессе торга.
Но насколько воюющие стороны готовы к обсуждению реальной формулы мира и чем определяется эта готовность? Современное понимание логики военных конфликтов рассматривает их как процесс получения сторонами новой информации относительно своих возможностей. Пока эта информация неполна, они, скорее всего, предпочтут воевать, даже если фактические изменения на линии противостояния отсутствуют. Помимо этого, на их позиции в ходе переговоров будет влиять различие политической цены войны и мира для демократических и авторитарных режимов.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
#аналитика
Неожиданное турне Виктора Орбана по трем столицам — Киеву, Москве и Пекину — мощная заявка на перехват «миротворческой миссии» в российско-украинском конфликте теми силами, которые не ассоциируют себя с поддерживающей Киев западной коалицией.
Это турне стало ответом на организованный Украиной и спонсированный Западом швейцарский «саммит мира», который продемонстрировал, что, хотя западная коалиция сильна, ее возможностей не хватает, чтобы мобилизовать достаточную мировую поддержку своему «ценностному» подходу к разрешению конфликта.
Более того, два с половиной года российско-украинской войны показали также, что для победы на условиях западной «коалиции ценностей» ее участникам необходимо инвестировать существенно больше ресурсов. Однако за прошедшее время Запад так и не смог определиться, готов ли он к этому.
В результате дискуссия о необходимости завершения конфликта путем переговоров, то есть соглашения с агрессором, все более выдвигается в центр международной повестки, и все больше шансов, что судьба войны будет определяться с участием игроков, склонных видеть в ней не ценностный конфликт, а конфликт интересов, который можно разрешить в процессе торга.
Но насколько воюющие стороны готовы к обсуждению реальной формулы мира и чем определяется эта готовность? Современное понимание логики военных конфликтов рассматривает их как процесс получения сторонами новой информации относительно своих возможностей. Пока эта информация неполна, они, скорее всего, предпочтут воевать, даже если фактические изменения на линии противостояния отсутствуют. Помимо этого, на их позиции в ходе переговоров будет влиять различие политической цены войны и мира для демократических и авторитарных режимов.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
Комплекс ядерной неполноценности: риторика эскалации сквозь призму опыта холодной войны
▪️Сергей Радченко, заслуженный профессор Центра изучения глобальных вопросов имени Генри Киссинджера, Школа перспективных международных исследований (SAIS) Университета Джонcа Хопкинса, США
#экспертиза
Советские руководители никогда не прибегали к такого рода «психологическим операциям», примером которой стало выступление Владимира Путина и декана факультета мировой экономики ГУ-ВШЭ Сергея Караганова на сцене Петербургского экономического форума, отмечает в статье для Re: Russia специалист по истории холодной войны Сергей Радченко, профессор университета Джонса Хопкинса. Караганов настаивал на необходимости идти вверх по «лестнице ядерной эскалации», чтобы вернуть человечеству страх перед ядерным оружием и повысить таким образом политический вес России. Путин ответил, что такой необходимости «пока» нет.
Ядерный шантаж в той или иной степени использовали обе стороны холодной войны, особенно на раннем этапе ядерного противостояния. Возможности прямого ядерного шантажа Никита Хрущев открыл для себя во время Суэцкого кризиса, однако после Карибского кризиса он больше не использовал его и пошел на сближение с США.
Хрущев эксплуатировал ядерный шантаж более безрассудно, чем сменивший его Брежнев, который никогда не выступал с ядерными угрозами публично. В то же время именно брежневская идея совместного управления миром и раздела сфер влияния — геополитического «кондоминиума» с США — остается ориентиром для Путина. А вторжение Брежнева в Чехословакию стало тем образцом, которому он следовал, планируя оккупацию Украины. И сегодня, скорее всего, Путин не отказался от этой стратегии.
Нынешнее руководство России унаследовало от советских правителей ощущение дефицита признания своего права быть глобальной силой. Однако возможности Кремля отстоят от этих желаний значительно дальше, нежели это было во времена СССР, констатирует Радченко, автор вышедшей недавно книги «Править миром: борьба Кремля за глобальную власть в годы холодной войны» («To Run the World: The Kremlin’s Cold War Bid for Global Power»). В ней Радченко показывает, что советские лидеры, несмотря на военную мощь и завоеванный во Второй мировой войне авторитет, чувствовали недостаток легитимности своих глобальных амбиций.
Эта напряженность определяла советскую политику времен холодной войны — от сталинской послевоенной борьбы за распространение советской сферы интересов до хрущевского ядерного авантюризма. Нынешние российские руководители во многом воспроизвели эту модель.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
▪️Сергей Радченко, заслуженный профессор Центра изучения глобальных вопросов имени Генри Киссинджера, Школа перспективных международных исследований (SAIS) Университета Джонcа Хопкинса, США
#экспертиза
Советские руководители никогда не прибегали к такого рода «психологическим операциям», примером которой стало выступление Владимира Путина и декана факультета мировой экономики ГУ-ВШЭ Сергея Караганова на сцене Петербургского экономического форума, отмечает в статье для Re: Russia специалист по истории холодной войны Сергей Радченко, профессор университета Джонса Хопкинса. Караганов настаивал на необходимости идти вверх по «лестнице ядерной эскалации», чтобы вернуть человечеству страх перед ядерным оружием и повысить таким образом политический вес России. Путин ответил, что такой необходимости «пока» нет.
Ядерный шантаж в той или иной степени использовали обе стороны холодной войны, особенно на раннем этапе ядерного противостояния. Возможности прямого ядерного шантажа Никита Хрущев открыл для себя во время Суэцкого кризиса, однако после Карибского кризиса он больше не использовал его и пошел на сближение с США.
Хрущев эксплуатировал ядерный шантаж более безрассудно, чем сменивший его Брежнев, который никогда не выступал с ядерными угрозами публично. В то же время именно брежневская идея совместного управления миром и раздела сфер влияния — геополитического «кондоминиума» с США — остается ориентиром для Путина. А вторжение Брежнева в Чехословакию стало тем образцом, которому он следовал, планируя оккупацию Украины. И сегодня, скорее всего, Путин не отказался от этой стратегии.
Нынешнее руководство России унаследовало от советских правителей ощущение дефицита признания своего права быть глобальной силой. Однако возможности Кремля отстоят от этих желаний значительно дальше, нежели это было во времена СССР, констатирует Радченко, автор вышедшей недавно книги «Править миром: борьба Кремля за глобальную власть в годы холодной войны» («To Run the World: The Kremlin’s Cold War Bid for Global Power»). В ней Радченко показывает, что советские лидеры, несмотря на военную мощь и завоеванный во Второй мировой войне авторитет, чувствовали недостаток легитимности своих глобальных амбиций.
Эта напряженность определяла советскую политику времен холодной войны — от сталинской послевоенной борьбы за распространение советской сферы интересов до хрущевского ядерного авантюризма. Нынешние российские руководители во многом воспроизвели эту модель.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
Осмысления суверенитета: украинский и европейский взгляд на войну России против Украины
▪️Иван Крастев, президент Центра либеральных стратегий (Болгария)
▪️Марк Леонард, директор Европейского совета по международным отношениям (ECFR)
#экспертиза
Новые опросы, проведенные в Украине и еще 14 европейских странах, демонстрируют, что решимость Украины продолжать борьбу и европейская поддержка в вопросе ее дальнейшего вооружения не пострадали в результате затягивания конфликта и российских успехов на поле боя.
В Европе, как и прежде, есть «лагерь справедливости» и «лагерь мира». Но жители подавляющего большинства стран опроса выступают за расширение военной помощи. Такие решения, если они будут приняты политиками, получат поддержку среди избирателей.
Однако под покровом единства скрываются значительные различия: Украина и Европа по-разному смотрят на то, как должна завершиться война и чего должна достигнуть союзная поддержка. В то время как в Украине по-прежнему преобладает идея безусловного возвращения территорий, в Европе в большей мере рассматривают военные поставки как средство обеспечения более выгодных позиций Украины на переговорах.
И в то время как украинцы считают, что членство Украины в ЕС и НАТО станет закономерным признанием их стойкости в сопротивлении агрессии, большинство европейцев видят в этом часть пакета окончательного урегулирования конфликта.
Опросы показывают, что в данный момент жители Украины не готовы обменять территории на членство в НАТО. В то же время не согласны они и на сценарий финляндизации — сохранение территориальной целостности в обмен на отказ от идеи вступления в НАТО и ЕС. Свобода геополитического выбора страны выглядит приоритетом в понимании украинцами суверенитета. И это в конце концов может оказаться ключом к формуле мира.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
▪️Иван Крастев, президент Центра либеральных стратегий (Болгария)
▪️Марк Леонард, директор Европейского совета по международным отношениям (ECFR)
#экспертиза
Новые опросы, проведенные в Украине и еще 14 европейских странах, демонстрируют, что решимость Украины продолжать борьбу и европейская поддержка в вопросе ее дальнейшего вооружения не пострадали в результате затягивания конфликта и российских успехов на поле боя.
В Европе, как и прежде, есть «лагерь справедливости» и «лагерь мира». Но жители подавляющего большинства стран опроса выступают за расширение военной помощи. Такие решения, если они будут приняты политиками, получат поддержку среди избирателей.
Однако под покровом единства скрываются значительные различия: Украина и Европа по-разному смотрят на то, как должна завершиться война и чего должна достигнуть союзная поддержка. В то время как в Украине по-прежнему преобладает идея безусловного возвращения территорий, в Европе в большей мере рассматривают военные поставки как средство обеспечения более выгодных позиций Украины на переговорах.
И в то время как украинцы считают, что членство Украины в ЕС и НАТО станет закономерным признанием их стойкости в сопротивлении агрессии, большинство европейцев видят в этом часть пакета окончательного урегулирования конфликта.
Опросы показывают, что в данный момент жители Украины не готовы обменять территории на членство в НАТО. В то же время не согласны они и на сценарий финляндизации — сохранение территориальной целостности в обмен на отказ от идеи вступления в НАТО и ЕС. Свобода геополитического выбора страны выглядит приоритетом в понимании украинцами суверенитета. И это в конце концов может оказаться ключом к формуле мира.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
Ненародная война: российские противники и не-противники вторжения в Украину. Часть 1, Часть 2
▪️Светлана Ерпылева, лаборатория публичной социологии, Исследовательский центр Восточной Европы при Бременском университете
▪️Саша Каппинен, лаборатория публичной социологии
▪️Олег Журавлев, лаборатория публичной социологии
#экспертиза
По прошествии двух лет после начала войны она, с одной стороны, воспринимается как привычная и неустранимая рамка жизни российского социума, а с другой — не стала для него понятной в отношении своих целей и оправданной с точки зрения ее жертв.
Отчет Лаборатории публичной социологии подводит итог исследования, в ходе которого ученые фиксировали и описывали отношение россиян к войне в «естественной среде» в трех российских регионах. Метод включенного наблюдения позволяет увидеть, как продолжающаяся война встроена в систему социальных отношений и жизненных выборов информантов в условиях, когда публичная коллективная рефлексия по ее поводу подавлена репрессивной средой. Re: Russia публикует адаптированную версию части отчета, посвященной противникам и «не-противникам» войны.
Наиболее широко представлена в российском обществе «серая зона» не-противников войны, включающая в себя людей с противоречивым и непоследовательным отношением к ней. При этом характер осведомленности «простых» россиян о войне заметно изменился за два года военных действий. Теперь российский обыватель в большей степени опирается на накопленные личные впечатления о ходе войны и ее влиянии на жизнь страны. Эти впечатления отчасти подрывают доверие к официальной информации и провоцируют в большей степени критические суждения о военном конфликте и его последствиях для России и российского общества.
Однако эта критика не трансформируется в антивоенную позицию. Наоборот, попытки поставить под сомнение целесообразность начала и продолжения войны активизируют нарративы ее оправдания, в той или иной степени близкие к официальным. Возможность стигматизации России в целом как агрессора и возложение на нее ответственности за военные преступления провоцируют провластную солидаризацию. Вместе с тем геополитический дискурс остается освоенным ими скорее на уровне клише и теряет актуальность, как только полемический контекст исчезает.
Позиции противников войны также меняются в условиях, когда она все более воспринимается в качестве неустранимой рамки существования. Исследователи выделяют среди них четыре типа: «интегрирующихся», «изоляционистов», «угнетенных» и «активистов», — отмечая, что общим трендом все же является поиск противниками точек соприкосновения и взаимодействия с окружающей их атмосферой принятия войны, который, однако, не превращает их в ее сторонников.
Противников и не-противников сближают и разъединяют сомнения в заявленных целях и оправданиях войны. Однако у противников они имеют форму отрефлексированного и аффектированного отторжения, в то время как у не-противников сдвинуты на периферию, а рефлексия по их поводу заблокирована установкой на аполитичность. Эти различия отражают различные стратегии и установки социализации, а потому оказываются непреодолимы. Противники войны (как, впрочем, и ее убежденные сторонники) склонны рассуждать о происходящем на уровне моральных и политических принципов, тогда как не-противники блокируют этот уровень обсуждения ссылками на аполитичность или набором аргументов официального дискурса.
О не-противниках войны и противоречивой системе их интерпретаций и оценок ее причин и последствий см. в первой части статьи: «Внутри большой „серой зоны“: не-противники войны между критикой и оправданием».
Об оставшихся в России противниках войны и типологии их социальных стратегий см. во второй части статьи: «Неуехавшие: противники войны между сопротивлением и адаптацией».
Не открывается ссылка? Читайте часть 1 здесь, часть 2 здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
▪️Светлана Ерпылева, лаборатория публичной социологии, Исследовательский центр Восточной Европы при Бременском университете
▪️Саша Каппинен, лаборатория публичной социологии
▪️Олег Журавлев, лаборатория публичной социологии
#экспертиза
По прошествии двух лет после начала войны она, с одной стороны, воспринимается как привычная и неустранимая рамка жизни российского социума, а с другой — не стала для него понятной в отношении своих целей и оправданной с точки зрения ее жертв.
Отчет Лаборатории публичной социологии подводит итог исследования, в ходе которого ученые фиксировали и описывали отношение россиян к войне в «естественной среде» в трех российских регионах. Метод включенного наблюдения позволяет увидеть, как продолжающаяся война встроена в систему социальных отношений и жизненных выборов информантов в условиях, когда публичная коллективная рефлексия по ее поводу подавлена репрессивной средой. Re: Russia публикует адаптированную версию части отчета, посвященной противникам и «не-противникам» войны.
Наиболее широко представлена в российском обществе «серая зона» не-противников войны, включающая в себя людей с противоречивым и непоследовательным отношением к ней. При этом характер осведомленности «простых» россиян о войне заметно изменился за два года военных действий. Теперь российский обыватель в большей степени опирается на накопленные личные впечатления о ходе войны и ее влиянии на жизнь страны. Эти впечатления отчасти подрывают доверие к официальной информации и провоцируют в большей степени критические суждения о военном конфликте и его последствиях для России и российского общества.
Однако эта критика не трансформируется в антивоенную позицию. Наоборот, попытки поставить под сомнение целесообразность начала и продолжения войны активизируют нарративы ее оправдания, в той или иной степени близкие к официальным. Возможность стигматизации России в целом как агрессора и возложение на нее ответственности за военные преступления провоцируют провластную солидаризацию. Вместе с тем геополитический дискурс остается освоенным ими скорее на уровне клише и теряет актуальность, как только полемический контекст исчезает.
Позиции противников войны также меняются в условиях, когда она все более воспринимается в качестве неустранимой рамки существования. Исследователи выделяют среди них четыре типа: «интегрирующихся», «изоляционистов», «угнетенных» и «активистов», — отмечая, что общим трендом все же является поиск противниками точек соприкосновения и взаимодействия с окружающей их атмосферой принятия войны, который, однако, не превращает их в ее сторонников.
Противников и не-противников сближают и разъединяют сомнения в заявленных целях и оправданиях войны. Однако у противников они имеют форму отрефлексированного и аффектированного отторжения, в то время как у не-противников сдвинуты на периферию, а рефлексия по их поводу заблокирована установкой на аполитичность. Эти различия отражают различные стратегии и установки социализации, а потому оказываются непреодолимы. Противники войны (как, впрочем, и ее убежденные сторонники) склонны рассуждать о происходящем на уровне моральных и политических принципов, тогда как не-противники блокируют этот уровень обсуждения ссылками на аполитичность или набором аргументов официального дискурса.
О не-противниках войны и противоречивой системе их интерпретаций и оценок ее причин и последствий см. в первой части статьи: «Внутри большой „серой зоны“: не-противники войны между критикой и оправданием».
Об оставшихся в России противниках войны и типологии их социальных стратегий см. во второй части статьи: «Неуехавшие: противники войны между сопротивлением и адаптацией».
Не открывается ссылка? Читайте часть 1 здесь, часть 2 здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
От адаптации к мобилизации: логика изменений в отношениях государства и бизнеса в условиях войны и санкций
▪️Андрей Яковлев, приглашенный исследователь Центра Дэвиса, Гарвардский университет
#экспертиза
Несмотря на видимые успехи российской экономики на протяжении первых двух лет войны, следует ожидать постепенных, но достаточно радикальных изменений во взаимоотношениях бизнеса и государства в ближайшем будущем.
Адаптивность российского бизнеса в рыночных условиях, компетентность правительства и сложившиеся навыки кризисного взаимодействия между ними стали важными факторами, позволившими экономике пережить первоначальный шок в 2022-м — начале 2023 года. Вторую фазу адаптации российского бизнеса к новой геоэкономической реальности характеризовали значительное расширение бюджетного стимула, напряжение на рынке труда, вызвавшее неконтролируемый рост зарплат, и повышенная инвестиционная активность, связанная как с возможностями импортозамещения, так и с тем, что доходы российского бизнеса оказались «заперты» в стране.
Вместе с тем продолжающийся рост военных расходов и нарастающее давление санкций ухудшили среднесрочные ожидания бизнеса и повысили ожидания макроэкономической нестабильности, предвестником которой выглядит предпринятое правительством повышение налоговой нагрузки. Этот негативный фон был усилен кампанией волюнтаристских, политически мотивированных экспроприаций, которая стала сигналом об изменении базовых параметров взаимодействия бизнеса и государства.
Вероятное ухудшение макроэкономических условий сделает крайне сложным для правительства обеспечение триединой задачи финансирования войны, расходов по социальным обязательствам и стимулирования экономики. В этой ситуации пересмотр тех принципов сосуществования и взаимодействия, которые сложились между государством и бизнесом на протяжении последних двух десятилетий, и движение в направлении модели мобилизационной экономики выглядят практически неизбежными, считает экономист Андрей Яковлев, даже несмотря на то что именно эти принципы обеспечили высокую адаптивность российской экономики к пережитым шокам.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
▪️Андрей Яковлев, приглашенный исследователь Центра Дэвиса, Гарвардский университет
#экспертиза
Несмотря на видимые успехи российской экономики на протяжении первых двух лет войны, следует ожидать постепенных, но достаточно радикальных изменений во взаимоотношениях бизнеса и государства в ближайшем будущем.
Адаптивность российского бизнеса в рыночных условиях, компетентность правительства и сложившиеся навыки кризисного взаимодействия между ними стали важными факторами, позволившими экономике пережить первоначальный шок в 2022-м — начале 2023 года. Вторую фазу адаптации российского бизнеса к новой геоэкономической реальности характеризовали значительное расширение бюджетного стимула, напряжение на рынке труда, вызвавшее неконтролируемый рост зарплат, и повышенная инвестиционная активность, связанная как с возможностями импортозамещения, так и с тем, что доходы российского бизнеса оказались «заперты» в стране.
Вместе с тем продолжающийся рост военных расходов и нарастающее давление санкций ухудшили среднесрочные ожидания бизнеса и повысили ожидания макроэкономической нестабильности, предвестником которой выглядит предпринятое правительством повышение налоговой нагрузки. Этот негативный фон был усилен кампанией волюнтаристских, политически мотивированных экспроприаций, которая стала сигналом об изменении базовых параметров взаимодействия бизнеса и государства.
Вероятное ухудшение макроэкономических условий сделает крайне сложным для правительства обеспечение триединой задачи финансирования войны, расходов по социальным обязательствам и стимулирования экономики. В этой ситуации пересмотр тех принципов сосуществования и взаимодействия, которые сложились между государством и бизнесом на протяжении последних двух десятилетий, и движение в направлении модели мобилизационной экономики выглядят практически неизбежными, считает экономист Андрей Яковлев, даже несмотря на то что именно эти принципы обеспечили высокую адаптивность российской экономики к пережитым шокам.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
Спрос на страх: эксплуатация страхов позволяет держать общество под контролем в автократиях и ведет к поляризации и обострению конфликтов в демократиях
▪️Максим Трудолюбов, институт Кеннана, Вашингтон; Re: Russia
#аналитика
Мир погружается в состояние невроза и кризиса. В Европе идет война, которая уже унесла сотни тысяч жизней. В России суд отправляет в тюрьму на шесть лет двух женщин, основываясь на некой собственной интерпретации смысла поставленного ими спектакля.
Два десятилетия назад и то и другое казалось немыслимым, навсегда оставшейся в XX веке аномалией. Каким образом эта фактура антиутопии вернулась в социальную жизнь и претендует на то, чтобы закрепиться в ней? Дело, в частности, в том, какую роль играет в политике страх, считает Максим Трудолюбов.
Страх традиционно является фактором политических мобилизаций — так же, впрочем, как и идея освобождения от страха становилась фактором многих демократизаций. Сегодня мы наблюдаем тревожную спираль роста спроса на страх и политического успеха «продавцов» страхов, причем не только в авторитарных обществах, но и в демократических.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
▪️Максим Трудолюбов, институт Кеннана, Вашингтон; Re: Russia
#аналитика
Мир погружается в состояние невроза и кризиса. В Европе идет война, которая уже унесла сотни тысяч жизней. В России суд отправляет в тюрьму на шесть лет двух женщин, основываясь на некой собственной интерпретации смысла поставленного ими спектакля.
Два десятилетия назад и то и другое казалось немыслимым, навсегда оставшейся в XX веке аномалией. Каким образом эта фактура антиутопии вернулась в социальную жизнь и претендует на то, чтобы закрепиться в ней? Дело, в частности, в том, какую роль играет в политике страх, считает Максим Трудолюбов.
Страх традиционно является фактором политических мобилизаций — так же, впрочем, как и идея освобождения от страха становилась фактором многих демократизаций. Сегодня мы наблюдаем тревожную спираль роста спроса на страх и политического успеха «продавцов» страхов, причем не только в авторитарных обществах, но и в демократических.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
Курская битва войны на истощение: промежуточные итоги вторжения ВСУ
#аналитика
Курский прорыв ВСУ поставил Кремль перед дилеммой: перебрасывать войска с направления основного наступления или временно мириться с захватом российской территории, продемонстрировав тем самым недостаточность преимущества в ресурсах и живой силе. Это обстоятельство существенно испортило картину победоносной военной кампании 2024 года и вновь вернуло в повестку дня вопрос: способна ли Россия выиграть в войне на истощение?
Сделав выбор в пользу продолжения наступления на Покровск, Кремль перенес «курскую битву» в информационное пространство, стремясь всеми средствами снизить эффект случившегося. Это заставило его отказаться от возможностей патриотической мобилизации («враг на нашей земле»). Усилия российских властей, направленные на снижение эффектов курского вторжения в общественном мнении, достигли ограниченных результатов.
Опросы демонстрируют резкий всплеск внимания к военным новостям и событиям в Курской области, ухудшение оценок ситуации в стране, снижение доверия властям и рост тревожности. Однако атмосферу паники первой недели вторжения удалось приглушить, по мере того как поток новой информации о событиях сокращался. Вместе с тем украинское вторжение нанесло удар по сформировавшимся в начале лета ожиданиям российских побед, приближающих окончание войны. В новый рабочий год общественное мнение вступает встревоженным и выжидающим развития событий под Покровском.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
#аналитика
Курский прорыв ВСУ поставил Кремль перед дилеммой: перебрасывать войска с направления основного наступления или временно мириться с захватом российской территории, продемонстрировав тем самым недостаточность преимущества в ресурсах и живой силе. Это обстоятельство существенно испортило картину победоносной военной кампании 2024 года и вновь вернуло в повестку дня вопрос: способна ли Россия выиграть в войне на истощение?
Сделав выбор в пользу продолжения наступления на Покровск, Кремль перенес «курскую битву» в информационное пространство, стремясь всеми средствами снизить эффект случившегося. Это заставило его отказаться от возможностей патриотической мобилизации («враг на нашей земле»). Усилия российских властей, направленные на снижение эффектов курского вторжения в общественном мнении, достигли ограниченных результатов.
Опросы демонстрируют резкий всплеск внимания к военным новостям и событиям в Курской области, ухудшение оценок ситуации в стране, снижение доверия властям и рост тревожности. Однако атмосферу паники первой недели вторжения удалось приглушить, по мере того как поток новой информации о событиях сокращался. Вместе с тем украинское вторжение нанесло удар по сформировавшимся в начале лета ожиданиям российских побед, приближающих окончание войны. В новый рабочий год общественное мнение вступает встревоженным и выжидающим развития событий под Покровском.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
Клубок Дурова: Telegram по ту сторону Востока и Запада
#аналитика
Неожиданное задержание Павла Дурова в Париже стало одним из самых резонансных событий августа и вызвало бурю обсуждений как в ведущих мировых СМИ, так и в русскоязычных медиа и блогосфере. Дуров — создатель второй по охвату в России социальной сети «ВКонтакте», которую 10 лет назад у него отнял Кремль, и третьей по охвату, Telegram, которая теперь превратилась в глобальную платформу с почти миллиардом пользователей по всему миру.
С помощью Telegram военные координируют свои действия на поле боя, оппозиционеры планируют протесты, подданные авторитарных режимов получают информацию в обход цензуры, а сами эти режимы промывают им мозги, любители детской порнографии получают то, что им нужно, чиновники сливают друг на друга компромат, силовики устраивают провокации и вербуют агентов, криптомошенники и просто мошенники совершают сделки. Кроме того, Telegram очень удобен в качестве мессенджера и создания комьюнити разных масштабов.
В кейсе Telegram сталкиваются различные понимания свободы, несвободы, закона и этики, характерные для развитых стран Запада и развивающихся стран Востока, автократий и демократий. Основные свойства Telegram — анонимность, нецензурируемость и непрозрачность — оказываются востребованы всеми, в том числе теми, кто в реальности противостоит друг другу. Но востребованы в разных ситуациях и с разными целями. Это объясняет как невероятный рост популярности платформы и географию этой популярности, так и то, что бежавшего от российских авторитарных властей Дурова эти самые власти готовы взять под защиту в момент, когда жандармерия демократической Франции угрожает ему арестом.
Разбираться в кейсе Дурова нужно не для того, чтобы заклеймить его или защитить, а для того, чтобы попытаться разобрать клубок белых, черных и серых нитей, которые этот клубок составляют и которые являются одновременно проекцией противоречивых реалий сегодняшнего мира.
Telegram необычен не только как платформа, сочетающая функции социального медиа и мессенджера, но и как бизнес-модель. Приложение обеспечило себе место в высшей мировой лиге интернет-сервисов по количеству пользователей. При этом его владелец Павел Дуров полностью сохраняет контроль над компанией — придерживается стратегии долгового финансирования и избегает привлечения крупных инвесторов.
Неподцензурность и сведенная к минимуму модерация способствуют росту популярности Telegram, стремительно расширяющего свою аудиторию, в особенности в развивающихся странах, но одновременно вызывают раздражение как у авторитарных, так и у демократических правительств, хотя и по разным причинам. В результате в ряде авторитарных стран платформа заблокирована, а все большее число демократий видят в ней угрозу своему общественному порядку.
Власти России избрали в этом вопросе специфически прагматичную стратегию. Обжегшись на попытках заблокировать Telegram, они научились использовать сервис в собственных целях, сочтя, что на данном этапе это выгоднее, чем добиваться контроля над платформой или ее технического запрета. Интересы российских властей и собственника сервиса на сегодняшний день не противоречат друг другу.
Главный вопрос, стоящий перед Telegram, заключается в том, сможет ли Дуров и дальше наращивать базу пользователей сервиса, привлекая их преимуществами анархической неподцензурности и непрозрачности, в особенности в незарегулированных развивающихся странах, и в то же время капитализировать его на открытом рынке западных стран, требующих соблюдения законов и правил. Дуров хотел как можно дольше избегать этого выбора, но французский процесс с большой вероятностью заставит его склониться в ту или иную сторону.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
#аналитика
Неожиданное задержание Павла Дурова в Париже стало одним из самых резонансных событий августа и вызвало бурю обсуждений как в ведущих мировых СМИ, так и в русскоязычных медиа и блогосфере. Дуров — создатель второй по охвату в России социальной сети «ВКонтакте», которую 10 лет назад у него отнял Кремль, и третьей по охвату, Telegram, которая теперь превратилась в глобальную платформу с почти миллиардом пользователей по всему миру.
С помощью Telegram военные координируют свои действия на поле боя, оппозиционеры планируют протесты, подданные авторитарных режимов получают информацию в обход цензуры, а сами эти режимы промывают им мозги, любители детской порнографии получают то, что им нужно, чиновники сливают друг на друга компромат, силовики устраивают провокации и вербуют агентов, криптомошенники и просто мошенники совершают сделки. Кроме того, Telegram очень удобен в качестве мессенджера и создания комьюнити разных масштабов.
В кейсе Telegram сталкиваются различные понимания свободы, несвободы, закона и этики, характерные для развитых стран Запада и развивающихся стран Востока, автократий и демократий. Основные свойства Telegram — анонимность, нецензурируемость и непрозрачность — оказываются востребованы всеми, в том числе теми, кто в реальности противостоит друг другу. Но востребованы в разных ситуациях и с разными целями. Это объясняет как невероятный рост популярности платформы и географию этой популярности, так и то, что бежавшего от российских авторитарных властей Дурова эти самые власти готовы взять под защиту в момент, когда жандармерия демократической Франции угрожает ему арестом.
Разбираться в кейсе Дурова нужно не для того, чтобы заклеймить его или защитить, а для того, чтобы попытаться разобрать клубок белых, черных и серых нитей, которые этот клубок составляют и которые являются одновременно проекцией противоречивых реалий сегодняшнего мира.
Telegram необычен не только как платформа, сочетающая функции социального медиа и мессенджера, но и как бизнес-модель. Приложение обеспечило себе место в высшей мировой лиге интернет-сервисов по количеству пользователей. При этом его владелец Павел Дуров полностью сохраняет контроль над компанией — придерживается стратегии долгового финансирования и избегает привлечения крупных инвесторов.
Неподцензурность и сведенная к минимуму модерация способствуют росту популярности Telegram, стремительно расширяющего свою аудиторию, в особенности в развивающихся странах, но одновременно вызывают раздражение как у авторитарных, так и у демократических правительств, хотя и по разным причинам. В результате в ряде авторитарных стран платформа заблокирована, а все большее число демократий видят в ней угрозу своему общественному порядку.
Власти России избрали в этом вопросе специфически прагматичную стратегию. Обжегшись на попытках заблокировать Telegram, они научились использовать сервис в собственных целях, сочтя, что на данном этапе это выгоднее, чем добиваться контроля над платформой или ее технического запрета. Интересы российских властей и собственника сервиса на сегодняшний день не противоречат друг другу.
Главный вопрос, стоящий перед Telegram, заключается в том, сможет ли Дуров и дальше наращивать базу пользователей сервиса, привлекая их преимуществами анархической неподцензурности и непрозрачности, в особенности в незарегулированных развивающихся странах, и в то же время капитализировать его на открытом рынке западных стран, требующих соблюдения законов и правил. Дуров хотел как можно дольше избегать этого выбора, но французский процесс с большой вероятностью заставит его склониться в ту или иную сторону.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
Клубок Дурова: Telegram военного времени и его бенефициары
#аналитика
Место Telegram в контексте российско-украинской войны уникально. Особенности этой платформы как анархического проекта — неподцензурность и непрозрачность — сделали ее привлекательной, а в чем-то и незаменимой для общества, стремящегося к получению более достоверной информации о ходе войны, — и в России, и в Украине. Помимо этого, платформу используют в своих интересах и российские, и украинские власти и спецслужбы. Наконец, используют Telegram и военные для координации своих действий.
Репрессии в отношении независимых медиа и пользователей соцсетей, блокировки западных платформ и резко выросший спрос на информацию о войне переформатировали российское публичное и медийное пространство. В выигрыше оказались не только плотно контролируемые властями платформы, в частности VK, но и слабо контролируемый Telegram.
При этом значимость платформы как пространства сопротивления и неприятия войны нивелировалась за счет феномена «военкоров», который выявил в обществе новый спрос не столько на критику государства и войны, сколько на «окопную правду» и критику властей, не перерастающую в критику режима. В результате сетка «военкоров» превратилась в канал альтернативной пропаганды, выполняющий важную для Кремля политическую функцию.
В Украине Telegram стал важнейшим противовесом попыткам властей ограничить доступ граждан к информации о ходе конфликта, а также инструментом гражданской координации. И таким образом прочно встроился в общественную и политическую жизнь. Помимо этого, врожденные свойства Telegram сделали его привлекательным для спецслужб по обе стороны фронта, а недостатки средств связи — инструментом координации военных на поле боя.
Эта уникальная многоликость платформы основана на том, что созданная Дуровым «серая зона» оказывается удобной или необходимой для самых разных контингентов и групп, если им удается приспособить ее для своих целей. Причем в зависимости от типа политического режима и особенностей регуляторной среды эти «оттенки серого» существенно меняют свою значимость и социальную функцию.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
#аналитика
Место Telegram в контексте российско-украинской войны уникально. Особенности этой платформы как анархического проекта — неподцензурность и непрозрачность — сделали ее привлекательной, а в чем-то и незаменимой для общества, стремящегося к получению более достоверной информации о ходе войны, — и в России, и в Украине. Помимо этого, платформу используют в своих интересах и российские, и украинские власти и спецслужбы. Наконец, используют Telegram и военные для координации своих действий.
Репрессии в отношении независимых медиа и пользователей соцсетей, блокировки западных платформ и резко выросший спрос на информацию о войне переформатировали российское публичное и медийное пространство. В выигрыше оказались не только плотно контролируемые властями платформы, в частности VK, но и слабо контролируемый Telegram.
При этом значимость платформы как пространства сопротивления и неприятия войны нивелировалась за счет феномена «военкоров», который выявил в обществе новый спрос не столько на критику государства и войны, сколько на «окопную правду» и критику властей, не перерастающую в критику режима. В результате сетка «военкоров» превратилась в канал альтернативной пропаганды, выполняющий важную для Кремля политическую функцию.
В Украине Telegram стал важнейшим противовесом попыткам властей ограничить доступ граждан к информации о ходе конфликта, а также инструментом гражданской координации. И таким образом прочно встроился в общественную и политическую жизнь. Помимо этого, врожденные свойства Telegram сделали его привлекательным для спецслужб по обе стороны фронта, а недостатки средств связи — инструментом координации военных на поле боя.
Эта уникальная многоликость платформы основана на том, что созданная Дуровым «серая зона» оказывается удобной или необходимой для самых разных контингентов и групп, если им удается приспособить ее для своих целей. Причем в зависимости от типа политического режима и особенностей регуляторной среды эти «оттенки серого» существенно меняют свою значимость и социальную функцию.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Стагфляция с подогревом: по какому сценарию пойдет охлаждение российской экономики
#аналитика
Летом в российской экономике появились признаки долгожданного торможения. С замедлением роста, которое должно последовать за повышением ключевой ставки и сокращением льготного кредитования, ЦБ связывает надежды на снижение инфляции.
Параллельно Росстат пересмотрел оценки предшествующего роста: теперь считается, что в 2023 году промышленность выросла на 4%, а в первой половине 2024-го — на 5% в годовом выражении. ЦБ считает, что по итогам года российская экономика вырастет на 3,5–4%, а в следующем году замедлится до 0,5–1,5%. Это обеспечит замедление инфляции с нынешних 9% в год до 4,5–6%. Этот сценарий ЦБ называет «базовым».
В то же время Владимир Путин выразил уверенность, что экономика и дальше продолжит расти уверенными темпами. Поэтому наиболее вероятным представляется сейчас тот сценарий, который ЦБ называет «проинфляционным»: рост экономики в районе 2% и инфляция на уровне 6–6,5%.
При оценке сценариев замедления российской экономики и промышленного производства следует иметь в виду, что главным драйвером промышленного роста остается инвестиционный сектор (который включает оборонные отрасли), в то время как потребительский растет гораздо более скромными темпами, а добывающий находится в тренде медленного сокращения. Это повышает вероятность сценария стагфляции в российской экономике, если потребительский сектор будет замедляться быстрее, чем спрос.
ЦБ надеется, что этого не произойдет и что угроза стагфляции снижается. Однако данные об инфляции, которая достигла пика в середине лета, указывают, что дополнительное инфляционное давление на экономику могут оказывать проблемы с импортом и его удорожание, что, в свою очередь, вызвано нарастающими трудностями в расчетах с китайскими банками. В связи с этим дезинфляционный эффект замедления промышленности и экономики окажется существенно меньшим в силу несоответствия предложения товаров спросу.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
#аналитика
Летом в российской экономике появились признаки долгожданного торможения. С замедлением роста, которое должно последовать за повышением ключевой ставки и сокращением льготного кредитования, ЦБ связывает надежды на снижение инфляции.
Параллельно Росстат пересмотрел оценки предшествующего роста: теперь считается, что в 2023 году промышленность выросла на 4%, а в первой половине 2024-го — на 5% в годовом выражении. ЦБ считает, что по итогам года российская экономика вырастет на 3,5–4%, а в следующем году замедлится до 0,5–1,5%. Это обеспечит замедление инфляции с нынешних 9% в год до 4,5–6%. Этот сценарий ЦБ называет «базовым».
В то же время Владимир Путин выразил уверенность, что экономика и дальше продолжит расти уверенными темпами. Поэтому наиболее вероятным представляется сейчас тот сценарий, который ЦБ называет «проинфляционным»: рост экономики в районе 2% и инфляция на уровне 6–6,5%.
При оценке сценариев замедления российской экономики и промышленного производства следует иметь в виду, что главным драйвером промышленного роста остается инвестиционный сектор (который включает оборонные отрасли), в то время как потребительский растет гораздо более скромными темпами, а добывающий находится в тренде медленного сокращения. Это повышает вероятность сценария стагфляции в российской экономике, если потребительский сектор будет замедляться быстрее, чем спрос.
ЦБ надеется, что этого не произойдет и что угроза стагфляции снижается. Однако данные об инфляции, которая достигла пика в середине лета, указывают, что дополнительное инфляционное давление на экономику могут оказывать проблемы с импортом и его удорожание, что, в свою очередь, вызвано нарастающими трудностями в расчетах с китайскими банками. В связи с этим дезинфляционный эффект замедления промышленности и экономики окажется существенно меньшим в силу несоответствия предложения товаров спросу.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
Окончательная макроненормальность: к концу лета американские санкции отрезали российский финансовый рынок не только от доллара и евро, но фактически и от юаня
#обозрение
Идея российских властей использовать юань в качестве суррогата резервной валюты вместо доллара и евро терпит крах под действием американских санкций. Уверявший еще в начале лета, что санкции против Московской валютной биржи не изменят фактического положения дел на валютном рынке, Центробанк теперь вынужден признать, что российский валютный рынок сегментирован и это обстоятельство оказывает влияние на макроэкономические условия.
Ограничения, введенные этим летом против Московской биржи, сделали обращающиеся на ней юани токсичными для большинства иностранных банков, включая китайские. В России появился «внутренний» юань, который можно использовать, например, для хеджирования валютных рисков (потому что его признает ЦБ), но который почти бесполезен для внешнеэкономических операций. Спрос на «внутренний» юань на торгах просел, а его курс к доллару и евро отличается от международного.
Межбанковский рынок тем временем переживает острый кризис юаневой ликвидности. Ставки по однодневным займам в юанях стали сначала двузначными, а потом и трехзначными. Дефицит носит структурный характер и вряд ли будет преодолен в ближайшее время, предупреждают участники рынка. В целом юаней в финансовой системе достаточно, однако ликвидность концентрируется у крупных игроков, и тем участникам рынка, которые не получают валюту от экспортеров, ее будет не хватать.
Таким образом, российский финансовый рынок пришел в состояние окончательной ненормальности. Найденные решения, такие как отправка платежей в Китай через посредников или использование криптовалют, — лишь временные костыли, не способные заменить рыночные институты и процедуры, увеличивающие издержки и формирующие дисбалансы, которые чреваты новыми проблемами в будущем.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
#обозрение
Идея российских властей использовать юань в качестве суррогата резервной валюты вместо доллара и евро терпит крах под действием американских санкций. Уверявший еще в начале лета, что санкции против Московской валютной биржи не изменят фактического положения дел на валютном рынке, Центробанк теперь вынужден признать, что российский валютный рынок сегментирован и это обстоятельство оказывает влияние на макроэкономические условия.
Ограничения, введенные этим летом против Московской биржи, сделали обращающиеся на ней юани токсичными для большинства иностранных банков, включая китайские. В России появился «внутренний» юань, который можно использовать, например, для хеджирования валютных рисков (потому что его признает ЦБ), но который почти бесполезен для внешнеэкономических операций. Спрос на «внутренний» юань на торгах просел, а его курс к доллару и евро отличается от международного.
Межбанковский рынок тем временем переживает острый кризис юаневой ликвидности. Ставки по однодневным займам в юанях стали сначала двузначными, а потом и трехзначными. Дефицит носит структурный характер и вряд ли будет преодолен в ближайшее время, предупреждают участники рынка. В целом юаней в финансовой системе достаточно, однако ликвидность концентрируется у крупных игроков, и тем участникам рынка, которые не получают валюту от экспортеров, ее будет не хватать.
Таким образом, российский финансовый рынок пришел в состояние окончательной ненормальности. Найденные решения, такие как отправка платежей в Китай через посредников или использование криптовалют, — лишь временные костыли, не способные заменить рыночные институты и процедуры, увеличивающие издержки и формирующие дисбалансы, которые чреваты новыми проблемами в будущем.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
Эффективный уровень репрессий: с начала войны уголовными и предуголовными репрессиями в России охвачены около 15 тысяч человек
#аналитика
Число политически мотивированных уголовных репрессий в России остается на умеренном уровне. По данным наиболее полной базы ОВД-Инфо «Политпрессинг», уголовные дела с политической подоплекой возбуждаются в среднем в количестве 55 в месяц и лишь в 25% случаев их фигуранты лишаются свободы во время следствия. Данные правозащитников могут быть неполны, но репрезентативны и отражают уровень «публичной репрессивности» — той, которая заметна обществу.
Примерно четверть всех дел возбуждаются по «антивоенным» статьям, введенным в Уголовный кодекс уже после начала войны, 20% — по «кусту» «резиновых» террористических статей и еще примерно столько же — по столь же «резиновым» «экстремистским» составам. В целом, на эти три группы приходится 60–65% политически мотивированных уголовных дел.
Говорить о снижении динамики политических уголовных дел пока преждевременно. В последние летние месяцы возбуждалось около 40 дел в месяц, но эти данные еще могут скорректироваться. С начала же года возбуждено примерно столько же дел, как и за восемь первых месяцев 2023 года.
Однако помимо уголовного преследования значительную роль в формировании репрессивного фона играет предуголовное — такое, которое может обернуться уголовным на следующем этапе. Сюда относятся административные протоколы по «политическим» статьям. Этим видом репрессий с начала войны охвачены почти 10 тыс. человек, причем здесь наблюдается резкое замедление динамики: с 360 дел в месяц в среднем в 2022–2023 годах до 180 в месяц в первые пять месяцев 2024-го и 120 в месяц в последние три.
Наконец, поражение в правах и угроза дальнейшего уголовного преследования по тем или иным основаниям связаны с признанием конкретных людей и организаций «иностранными агентами», а также с принадлежностью к организациям, которые объявлены «нежелательными» или «экстремистскими». Причем если темпы пополнения «иноагентского» списка в последнее время несколько снизились, то темпы признания организаций «нежелательными» и «экстремистскими», наоборот, выросли.
Постоянные законодательные нововведения «утяжеляют» бремя «иноагентства» — таким образом власти в частности стремятся оказать давление на «релоцированную» за границы России инфраструктуру независимых медиа и гражданской среды. В целом же предуголовные преследования охватывают во всяком случае существенно больше 10 тыс. человек. Таким образом, в сумме уголовные и предуголовные репрессии военного времени, по всей видимости, охватывают около 15 тыс. человек или немногим более того.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
#аналитика
Число политически мотивированных уголовных репрессий в России остается на умеренном уровне. По данным наиболее полной базы ОВД-Инфо «Политпрессинг», уголовные дела с политической подоплекой возбуждаются в среднем в количестве 55 в месяц и лишь в 25% случаев их фигуранты лишаются свободы во время следствия. Данные правозащитников могут быть неполны, но репрезентативны и отражают уровень «публичной репрессивности» — той, которая заметна обществу.
Примерно четверть всех дел возбуждаются по «антивоенным» статьям, введенным в Уголовный кодекс уже после начала войны, 20% — по «кусту» «резиновых» террористических статей и еще примерно столько же — по столь же «резиновым» «экстремистским» составам. В целом, на эти три группы приходится 60–65% политически мотивированных уголовных дел.
Говорить о снижении динамики политических уголовных дел пока преждевременно. В последние летние месяцы возбуждалось около 40 дел в месяц, но эти данные еще могут скорректироваться. С начала же года возбуждено примерно столько же дел, как и за восемь первых месяцев 2023 года.
Однако помимо уголовного преследования значительную роль в формировании репрессивного фона играет предуголовное — такое, которое может обернуться уголовным на следующем этапе. Сюда относятся административные протоколы по «политическим» статьям. Этим видом репрессий с начала войны охвачены почти 10 тыс. человек, причем здесь наблюдается резкое замедление динамики: с 360 дел в месяц в среднем в 2022–2023 годах до 180 в месяц в первые пять месяцев 2024-го и 120 в месяц в последние три.
Наконец, поражение в правах и угроза дальнейшего уголовного преследования по тем или иным основаниям связаны с признанием конкретных людей и организаций «иностранными агентами», а также с принадлежностью к организациям, которые объявлены «нежелательными» или «экстремистскими». Причем если темпы пополнения «иноагентского» списка в последнее время несколько снизились, то темпы признания организаций «нежелательными» и «экстремистскими», наоборот, выросли.
Постоянные законодательные нововведения «утяжеляют» бремя «иноагентства» — таким образом власти в частности стремятся оказать давление на «релоцированную» за границы России инфраструктуру независимых медиа и гражданской среды. В целом же предуголовные преследования охватывают во всяком случае существенно больше 10 тыс. человек. Таким образом, в сумме уголовные и предуголовные репрессии военного времени, по всей видимости, охватывают около 15 тыс. человек или немногим более того.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
Нефтью единой: в первой половине 2024 года нефть компенсировала снижение доходов от российского ненефтяного экспорта, но во второй этот успех повторить не удастся
#аналитика
Способность России одновременно вести войну с Украиной и поддерживать внутреннюю экономическую стабильность напрямую зависит от объема экспортных доходов. В 2022 году они были аномально высокими, в 2023-м — обычными для десяти предвоенных лет ($425 млрд). По итогам семи месяцев 2024-го общий объем держится на уровне прошлого года, но только за счет роста доходов от нефти, в то время как доходы от экспорта других товаров снижаются. Это увеличивает доходную нагрузку нефти и делает правительство еще более зависимым от динамики нефтяных цен.
Сокращение объемов поставок объясняется разными факторами. В некоторых товарных группах определяющую роль играет снижение мировых цен (уголь, товары АПК и продукция химической промышленности). По поставкам металлов и металлических изделий сильнее конъюнктуры ударили санкции. Многие предприятия сталкиваются со сложностями в проведении международных расчетов. Остро стоит вопрос логистики: переориентация поставок с запада на восток увеличила издержки и снизила конкурентоспособность целого ряда товаров, а РЖД сталкивается с нехваткой локомотивов: санкции осложняют производство новых и ремонт существующих машин.
Чтобы по итогам нынешнего года экспортные доходы остались на комфортном уровне 2023-го, нефть в оставшиеся месяцы должна стоить ближе к $90 за баррель. Это маловероятно: цены на нефть снижаются, и стоимость барреля Brent впервые с декабря 2021 года опустилась ниже $70. (Если же учесть инфляцию, то цены сейчас на уровне 20-летней давности.) Некоторые прогнозисты считают, что нефтяной рынок ведет себя как в периоды, предшествовавшие рецессии.
Правительство тем временем верстает бюджет исходя из цены $85 за баррель Brent. Это позволит ему заложить в бюджет более высокие расходы. Впрочем, в инерционном сценарии расхождение приведет в 2025 году лишь к более высокой инфляции. Настоящим вызовом правительству способна стать только такая ситуация, когда партнеры России по ОПЕК+ решат перейти к стратегии возврата доли рынка, утраченной за время добровольных ограничений.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org
#аналитика
Способность России одновременно вести войну с Украиной и поддерживать внутреннюю экономическую стабильность напрямую зависит от объема экспортных доходов. В 2022 году они были аномально высокими, в 2023-м — обычными для десяти предвоенных лет ($425 млрд). По итогам семи месяцев 2024-го общий объем держится на уровне прошлого года, но только за счет роста доходов от нефти, в то время как доходы от экспорта других товаров снижаются. Это увеличивает доходную нагрузку нефти и делает правительство еще более зависимым от динамики нефтяных цен.
Сокращение объемов поставок объясняется разными факторами. В некоторых товарных группах определяющую роль играет снижение мировых цен (уголь, товары АПК и продукция химической промышленности). По поставкам металлов и металлических изделий сильнее конъюнктуры ударили санкции. Многие предприятия сталкиваются со сложностями в проведении международных расчетов. Остро стоит вопрос логистики: переориентация поставок с запада на восток увеличила издержки и снизила конкурентоспособность целого ряда товаров, а РЖД сталкивается с нехваткой локомотивов: санкции осложняют производство новых и ремонт существующих машин.
Чтобы по итогам нынешнего года экспортные доходы остались на комфортном уровне 2023-го, нефть в оставшиеся месяцы должна стоить ближе к $90 за баррель. Это маловероятно: цены на нефть снижаются, и стоимость барреля Brent впервые с декабря 2021 года опустилась ниже $70. (Если же учесть инфляцию, то цены сейчас на уровне 20-летней давности.) Некоторые прогнозисты считают, что нефтяной рынок ведет себя как в периоды, предшествовавшие рецессии.
Правительство тем временем верстает бюджет исходя из цены $85 за баррель Brent. Это позволит ему заложить в бюджет более высокие расходы. Впрочем, в инерционном сценарии расхождение приведет в 2025 году лишь к более высокой инфляции. Настоящим вызовом правительству способна стать только такая ситуация, когда партнеры России по ОПЕК+ решат перейти к стратегии возврата доли рынка, утраченной за время добровольных ограничений.
Подробнее >
Не открывается ссылка? Читайте здесь
Главные материалы недели — в нашей email-рассылке
@rerussia_org