Warning: mkdir(): No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 37
Warning: file_put_contents(aCache/aDaily/post/susp_minds/--): Failed to open stream: No such file or directory in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 Философия подозрения | Telegram Webview: susp_minds/129 -
Поговорим о социальном в кино. Сейчас принято сравнивать фильм “Брат”, ставшим культовым в России, с “Рэмбо: первая кровь”, который, вообще-то, не менее культовый, в том числе и в России. Сходство очевидное, на первый взгляд: ветераны, вернулись с неправедной войны, не могут найти себе места, их тут никто не ждет, бла-бла, они убивают направо и налево. Однако, как говорится в старом пошлом анекдоте, есть нюанс и большая разница.
И разница в том, куда возвращаются эти ветераны. Если мы потревожим мощи классика социальной мысли Эмиля Дюркгейма и вспомним его термин “моральная плотность”, то Данила Багров и Джон Рэмбо возвращаются в места с радикально разной моральной плотностью.
В фильме "Рэмбо" городок, в который он вошел – тесно интегрированное сообщество с сильными внутренними связями и социальными нормами. На это наслаивается религиозность маленького американского городка и буквально почти родственные связи друг с другом: крестили детей, муж сестры и тд. И мы видим, как эта моральная плотность дает сильное чувство коллективизма и взаимную поддержку среди местных и представителей власти. Шериф и его подчинённые стремятся защитить город от всего, что нарушает привычный уклад, в том числе от непредсказуемого и "незваного" Рэмбо. В этой системе каждый понимает свои роли и обязанности, что выражается в скоординированной попытке контролировать поведение Рэмбо и поддерживать стабильность.
Конфликт возникает именно из-за того, что Рэмбо, как ветеран, не вписывается в эту плотную моральную структуру общества. Высокая моральная плотность становится для него барьером, через который он не может проникнуть. Сообщество не оставляет места для таких, как он, и это превращает его в чужака.
В "Брате" же Данила возвращается с войны в абсолютно дезинтегрированное общество начала 90-ых. Там, где в США моральным “уплотнителем” выступают местные сообщества, религия, родственные связи, в России это было государство, которое развалилось в 1991 году и образовало моральный вакуум. Он оказывается в мире, где социальные нормы и правила больше не имеют прежней силы. Люди разобщены, каждый пытается выжить в новых условиях. Данила вступает в контакт с множеством людей, но эти связи поверхностны и функциональны: они существуют до тех пор, пока полезны. Он ищет единственную доступную ему точку моральной сборки: брата. Но в итоге и там его ждет некоторое разочарование.
Данила сам по себе — символ этого разобщенного общества. Он действует в одиночку и лишь временно взаимодействует с другими людьми, не испытывая глубоких обязательств. Общество вокруг него — это смесь криминальных групп, случайных знакомых и людей, пытающихся приспособиться к новым экономическим условиям. И там, где Рэмбо постоянно встречает сопротивление, Данила Багров, наоборот, несется, влекомый течением жизни без направления. Рэмбо в этом обществе не может стать никем, а Данила в том – может стать кем угодно. Но в итоге никем и не становится и несется по жизни дальше, в Москву, где вся сила.
Намек, я думаю, понятен. Недостаточно диагностировать психологические надломы, ПТСР и прочие штуки, которые, безусловно, существуют. Важно понимать, что это все существует не в вакууме. Ну или в вакууме, что тоже само по себе некоторая среда.
Поговорим о социальном в кино. Сейчас принято сравнивать фильм “Брат”, ставшим культовым в России, с “Рэмбо: первая кровь”, который, вообще-то, не менее культовый, в том числе и в России. Сходство очевидное, на первый взгляд: ветераны, вернулись с неправедной войны, не могут найти себе места, их тут никто не ждет, бла-бла, они убивают направо и налево. Однако, как говорится в старом пошлом анекдоте, есть нюанс и большая разница.
И разница в том, куда возвращаются эти ветераны. Если мы потревожим мощи классика социальной мысли Эмиля Дюркгейма и вспомним его термин “моральная плотность”, то Данила Багров и Джон Рэмбо возвращаются в места с радикально разной моральной плотностью.
В фильме "Рэмбо" городок, в который он вошел – тесно интегрированное сообщество с сильными внутренними связями и социальными нормами. На это наслаивается религиозность маленького американского городка и буквально почти родственные связи друг с другом: крестили детей, муж сестры и тд. И мы видим, как эта моральная плотность дает сильное чувство коллективизма и взаимную поддержку среди местных и представителей власти. Шериф и его подчинённые стремятся защитить город от всего, что нарушает привычный уклад, в том числе от непредсказуемого и "незваного" Рэмбо. В этой системе каждый понимает свои роли и обязанности, что выражается в скоординированной попытке контролировать поведение Рэмбо и поддерживать стабильность.
Конфликт возникает именно из-за того, что Рэмбо, как ветеран, не вписывается в эту плотную моральную структуру общества. Высокая моральная плотность становится для него барьером, через который он не может проникнуть. Сообщество не оставляет места для таких, как он, и это превращает его в чужака.
В "Брате" же Данила возвращается с войны в абсолютно дезинтегрированное общество начала 90-ых. Там, где в США моральным “уплотнителем” выступают местные сообщества, религия, родственные связи, в России это было государство, которое развалилось в 1991 году и образовало моральный вакуум. Он оказывается в мире, где социальные нормы и правила больше не имеют прежней силы. Люди разобщены, каждый пытается выжить в новых условиях. Данила вступает в контакт с множеством людей, но эти связи поверхностны и функциональны: они существуют до тех пор, пока полезны. Он ищет единственную доступную ему точку моральной сборки: брата. Но в итоге и там его ждет некоторое разочарование.
Данила сам по себе — символ этого разобщенного общества. Он действует в одиночку и лишь временно взаимодействует с другими людьми, не испытывая глубоких обязательств. Общество вокруг него — это смесь криминальных групп, случайных знакомых и людей, пытающихся приспособиться к новым экономическим условиям. И там, где Рэмбо постоянно встречает сопротивление, Данила Багров, наоборот, несется, влекомый течением жизни без направления. Рэмбо в этом обществе не может стать никем, а Данила в том – может стать кем угодно. Но в итоге никем и не становится и несется по жизни дальше, в Москву, где вся сила.
Намек, я думаю, понятен. Недостаточно диагностировать психологические надломы, ПТСР и прочие штуки, которые, безусловно, существуют. Важно понимать, что это все существует не в вакууме. Ну или в вакууме, что тоже само по себе некоторая среда.
Такие дела.
BY Философия подозрения
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat. Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields.
from us
