Штош. О суицидах мыслишки бегают, к преследованию по закону готова (косвенно признаёт общественную опасность совершаемых деяний), индульгенцию (воображаемую) оголосила. До этого "у нее тут войну" приватизировала, "пацанов, которые вернутся" - тоже. Про угрозы, агрессию, бесцеремонность даже не буду.
Я чего-то даже перестал улыбаться. Гибнет же человек. И это не шутки.
Штош. О суицидах мыслишки бегают, к преследованию по закону готова (косвенно признаёт общественную опасность совершаемых деяний), индульгенцию (воображаемую) оголосила. До этого "у нее тут войну" приватизировала, "пацанов, которые вернутся" - тоже. Про угрозы, агрессию, бесцеремонность даже не буду.
Я чего-то даже перестал улыбаться. Гибнет же человек. И это не шутки.
Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. Continuing its crackdown against entities allegedly involved in a front-running scam using messaging app Telegram, Sebi on Thursday carried out search and seizure operations at the premises of eight entities in multiple locations across the country. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching.
from us
