beyond meaning

МакКензи Уорк иронично замечает, что «Хакерский манифест» (2004) написан на «европейском» (European) языке: смеси церковной латыни, марксистских дискурсов и делового английского. Год назад я читал эту книгу по ночам — когда ходил из бара в бар и медленно напивался, а параллельно расчерчивал конспективные таблички в блокноте; я был в восторге, и, конечно, принял этот европейский стиль за чистую монету. Похоже, я теперь так и пишу на английском: на «европейском» языке, и еще и с славянским акцентом.

Но стиль — это в каком-то смысле и есть самое глубокое содержание письма, как писала Сонтаг. Да и в общем-то все марксистское литературоведение — про то, что как раз форма выражает социальное содержание текста. «Европейский» диалект английского обладает большой инерцией: как если бы твои тексты писались сразу всеми авторами левакцого издательства Verso. А когда переводишь свои тексты на русский, их приходится пересочинять заново: другая традиция письма высвечивает концептуально слабые места.

Я постепенно привыкаю к такому билингвальному существованию — с тех пор, как начал учиться в The New Centre for Research and Practice. И сейчас я решил запустить свой англоязычный блог на Substack (и приглашаю вас подписаться). Новые тексты с этой платформы приходят сразу на почту. Там уже есть небольшая заметка про генеалогии лингвистического труда краудсорсеров — которую я в какой-то момент переведу на русский и опубликую здесь.

www.group-telegram.com/vn/beyondmeaning.com/296

816 viewsJul 21, 2024 at 14:57

МакКензи Уорк иронично замечает, что «Хакерский манифест» (2004) написан на «европейском» (European) языке: смеси церковной латыни, марксистских дискурсов и делового английского. Год назад я читал эту книгу по ночам — когда ходил из бара в бар и медленно напивался, а параллельно расчерчивал конспективные таблички в блокноте; я был в восторге, и, конечно, принял этот европейский стиль за чистую монету. Похоже, я теперь так и пишу на английском: на «европейском» языке, и еще и с славянским акцентом.

Но стиль — это в каком-то смысле и есть самое глубокое содержание письма, как писала Сонтаг. Да и в общем-то все марксистское литературоведение — про то, что как раз форма выражает социальное содержание текста. «Европейский» диалект английского обладает большой инерцией: как если бы твои тексты писались сразу всеми авторами левакцого издательства Verso. А когда переводишь свои тексты на русский, их приходится пересочинять заново: другая традиция письма высвечивает концептуально слабые места.

Я постепенно привыкаю к такому билингвальному существованию — с тех пор, как начал учиться в The New Centre for Research and Practice. И сейчас я решил запустить свой англоязычный блог на Substack (и приглашаю вас подписаться). Новые тексты с этой платформы приходят сразу на почту. Там уже есть небольшая заметка про генеалогии лингвистического труда краудсорсеров — которую я в какой-то момент переведу на русский и опубликую здесь.

BY beyond meaning