Автор этого альбома называет его "сборником звучечков". Используемые им звуки действительно кажутся маленькими и игрушечными, будто сыгранными на детских инструментах (вероятно, они тут действительно присутствуют). Здесь также много "немузыкальных" звуков с самыми разными тембрами, а также электронных дроунов и глитчей. В каждый момент происходит множество микрособытий, работающих на создание общей целостной картины. Это вполне себе эмбиент и музыка окружения, но не в привычном смысле - вместо выстраивания гладких и плавных текстур здесь постоянно что-то шуршит, потрескивает и постукивает. Но конечный эффект получается родственным классическому эмбиентному минимализму, хоть эта музыка и требует от слушателя чуть большей работы. Результат того стоит.
К рекомендацию музыканта включать запись не в наушниках, с возможностью примешивания к ней посторонних звуков, тоже стоит прислушаться - кто знает, как она раскроется в новой обстановке. В случае с ней любую интерпретацию можно считать верной.
Автор этого альбома называет его "сборником звучечков". Используемые им звуки действительно кажутся маленькими и игрушечными, будто сыгранными на детских инструментах (вероятно, они тут действительно присутствуют). Здесь также много "немузыкальных" звуков с самыми разными тембрами, а также электронных дроунов и глитчей. В каждый момент происходит множество микрособытий, работающих на создание общей целостной картины. Это вполне себе эмбиент и музыка окружения, но не в привычном смысле - вместо выстраивания гладких и плавных текстур здесь постоянно что-то шуршит, потрескивает и постукивает. Но конечный эффект получается родственным классическому эмбиентному минимализму, хоть эта музыка и требует от слушателя чуть большей работы. Результат того стоит.
К рекомендацию музыканта включать запись не в наушниках, с возможностью примешивания к ней посторонних звуков, тоже стоит прислушаться - кто знает, как она раскроется в новой обстановке. В случае с ней любую интерпретацию можно считать верной.
In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future.
from vn
