Forwarded from Мне есть что сказать
Пора зажигать свечи и включать рождественский плейлист — месяц Адвента начинается 💫
Собрали несколько идей известных писательниц и писателей о том, как создать новогоднее настроение. А еще весь декабрь каждый день мы будем читать истории, выполнять мини-задания с нашим Адвент-календарем и делиться воспоминаниями из детства в закрытом чате. Припомним аромат приглашенного Деда Мороза, вкус маминого «Оливье» и то, кто громче всех подпевал хитам из «Старых песен о главном».
☺️ Купить Адвент-календарь можно в @adventwts_bot. Стоимость — 1450 рублей.
Первая история придёт уже 1 декабря.
Собрали несколько идей известных писательниц и писателей о том, как создать новогоднее настроение. А еще весь декабрь каждый день мы будем читать истории, выполнять мини-задания с нашим Адвент-календарем и делиться воспоминаниями из детства в закрытом чате. Припомним аромат приглашенного Деда Мороза, вкус маминого «Оливье» и то, кто громче всех подпевал хитам из «Старых песен о главном».
Первая история придёт уже 1 декабря.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Тёмная сторона Хюгге (антология современной датской прозы)
Антология, похожая на шведский стол, только он датский, а не шведский. Тут есть и рассказы, и совсем короткие зарисовки, и фрагменты романов. И натуралистичный реализм, который скандинавам всегда отлично удается, и полный абсурд и сюрреализм, и нечто среднее. Целых двадцать три писателя и писательницы собраны вместе под одной обложкой, и о каждом можно получить более-менее полное представление, сперва прочитав краткую биографию, а потом один или несколько их текстов. И сразу становится легко решить, с кем будет интересно продолжить знакомство. Если есть какая-то одна мысль, объединяющая весь этот сборник, то это: "Жить — нелегко". Даже в благополучной Дании, на родине хюгге, люди страдают, мечутся, совершают ошибки и горько о них жалеют, не вписываются в социум, переживают за болеющих детей и партнеров, тяжело болеют сами.
Начинается сборник с двух отрывков из романа "Туну" Кима Ляйне. Тот пятнадцать лет прожил в Гренландии, и в его прозе очень колоритно описано вечное противостояние человека и природы в суровом климате. Собственно, оба рассказа про то, как природа пытается человека убить, а тот сопротивляется. Или нет. Это, по-моему, идеальное зимнее чтение, я такое люблю читать как раз в декабре:
Дом стоит всего в нескольких метрах от берега. Когда разыгрывается шторм, волны дохлестывают до стены, и на поверхности откладывается соль, разъедающая покраску и замазку, на которой оконные стекла держатся в рамах. В декабре вода примерзает к стене, так что вся обращенная к северу сторона дома покрывается ледяным панцирем, выполняющим, правда, отчасти и теплоизолирующую функцию. Время от времени намерзший лед откалывается и пластами съезжает по стене или крыше с оглушительным грохотом, снимая со стены стружку, из-за чего она становится все тоньше и тоньше. Когда такое случается и кусок стены оголяется, внутри воцаряется лютый холод, и необходимо утеплять стену с внутренней стороны картоном и легкими ватными одеялами.
Хелле Хелле меня совершенно поразила своими рассказами из сборника сборника «Останки», один из них — про пару, переживающую измену мужа, а один — про постродовой психоз, оба невероятно мощные и запомнятся мне, наверное, сильнее всего.
Йенс Блендструп тоже невероятно крут. В рассказе "На середине пути" он размышляет о том, как можно умереть посередине жизни — и жить дальше. А в рассказе "Тяжесть" описывает изощренную форму психологического абьюза в семьях, когда мужья жестко критикуют жен за те же самые качества, благодаря которым они их когда-то выбрали:
Она просто вся была пропитана счастьем. Именно поэтому он сразу влюбился в нее тогда в кафе. Она шла между столиками, излучая радость, полностью лишившую его удовольствия, которое он получал от чтения газеты. «Вот, значит, как – идешь тут, между столиками, и вся такая из себя радостная», – сказал он громко и рассерженно хлопнул газетой по столу. Этим он ее покорил.
(продолжение ниже) #nordicbooks
Антология, похожая на шведский стол, только он датский, а не шведский. Тут есть и рассказы, и совсем короткие зарисовки, и фрагменты романов. И натуралистичный реализм, который скандинавам всегда отлично удается, и полный абсурд и сюрреализм, и нечто среднее. Целых двадцать три писателя и писательницы собраны вместе под одной обложкой, и о каждом можно получить более-менее полное представление, сперва прочитав краткую биографию, а потом один или несколько их текстов. И сразу становится легко решить, с кем будет интересно продолжить знакомство. Если есть какая-то одна мысль, объединяющая весь этот сборник, то это: "Жить — нелегко". Даже в благополучной Дании, на родине хюгге, люди страдают, мечутся, совершают ошибки и горько о них жалеют, не вписываются в социум, переживают за болеющих детей и партнеров, тяжело болеют сами.
Начинается сборник с двух отрывков из романа "Туну" Кима Ляйне. Тот пятнадцать лет прожил в Гренландии, и в его прозе очень колоритно описано вечное противостояние человека и природы в суровом климате. Собственно, оба рассказа про то, как природа пытается человека убить, а тот сопротивляется. Или нет. Это, по-моему, идеальное зимнее чтение, я такое люблю читать как раз в декабре:
Дом стоит всего в нескольких метрах от берега. Когда разыгрывается шторм, волны дохлестывают до стены, и на поверхности откладывается соль, разъедающая покраску и замазку, на которой оконные стекла держатся в рамах. В декабре вода примерзает к стене, так что вся обращенная к северу сторона дома покрывается ледяным панцирем, выполняющим, правда, отчасти и теплоизолирующую функцию. Время от времени намерзший лед откалывается и пластами съезжает по стене или крыше с оглушительным грохотом, снимая со стены стружку, из-за чего она становится все тоньше и тоньше. Когда такое случается и кусок стены оголяется, внутри воцаряется лютый холод, и необходимо утеплять стену с внутренней стороны картоном и легкими ватными одеялами.
Хелле Хелле меня совершенно поразила своими рассказами из сборника сборника «Останки», один из них — про пару, переживающую измену мужа, а один — про постродовой психоз, оба невероятно мощные и запомнятся мне, наверное, сильнее всего.
Йенс Блендструп тоже невероятно крут. В рассказе "На середине пути" он размышляет о том, как можно умереть посередине жизни — и жить дальше. А в рассказе "Тяжесть" описывает изощренную форму психологического абьюза в семьях, когда мужья жестко критикуют жен за те же самые качества, благодаря которым они их когда-то выбрали:
Она просто вся была пропитана счастьем. Именно поэтому он сразу влюбился в нее тогда в кафе. Она шла между столиками, излучая радость, полностью лишившую его удовольствия, которое он получал от чтения газеты. «Вот, значит, как – идешь тут, между столиками, и вся такая из себя радостная», – сказал он громко и рассерженно хлопнул газетой по столу. Этим он ее покорил.
(продолжение ниже) #nordicbooks
Кирстен Хамманн написала роман "Жизнь в шоколаде" (2004), который мне теперь хочется прочесть целиком, я почувствовала душевное родство с героиней Метте, которая остро переживает расставание с возлюбленным и пытается найти утешение в повседневности. Её проза похожа на размеренную медитацию и этим напомнила мне роман Труде Марстейн, но острые моменты в ней тоже есть:
Если бы кто-то поинтересовался у нее, не считает ли она безобразием то, как мы загаживаем земной шар, а она бы, не сомневаясь, что все это раздуто и преувеличено, ответила бы: «Как-нибудь обойдется» или «Хватит вбухивать деньги налогоплательщиков в эту экологическую туфту». Но нет, Метте хватает чувства долга и ответственности ровно настолько, чтобы переживать и периодически страдать от приступов угрызения совести, однако она до того ленива, что не готова лишний раз и пальцем шевельнуть. Какой прок от того, что она будет экономно расходовать горячую воду, когда все остальные отвернули краны по полной? Она запросто обошлась бы тремя-четырьмя магазинами одежды в Копенгагене, без известных фирм и рекламы, но черта с два она будет делать это в одиночку. Если она должна ходить в перешитой мешковине, то пусть и другие это носят, как во время войны. Тогда не было людей, одетых изысканнее остальных, были только те, кто лучше управлялся с иголкой и ниткой, и всем приходилось штопать, латать и донашивать друг за другом. Если бы она могла просто покупать одежду и выкидывать ее, не думая о том, что это ненормально – вот так транжирить природные ресурсы и преумножать без нужды мусор, но она постоянно ощущает при этом легкие уколы. И найдя, наконец, совсем недорогую вещь, она не может не думать о том, что где-то в Индии дети работают, производя эту вещь для нее, и всегда будут жить в системе взаимоотношений «хозяин – раб», – и все же она совершает покупку. Она чувствует отвращение и бессилие, но только на пару минут, потом все проходит, да и выгодно приобретенная блузка не станет же уродливой оттого, что это Made in Pain, «произведено в краю чужих страданий».
А Мерете Прюдс Хелле в отрывке из романа "Для нас не было ничего невозможного" описывает типичное датское рождество:
Мерле пошла на кухню, где получила задание наполнить отваренные яблоки красносмородиновым желе. Она втыкала чайную ложечку, как лопату, в красного цвета массу, вырезая фрагмент желе соответствующей формы, и теперь этот кусочек был готов дрожать и колыхаться своей красной массой в углублении, сделанном в яблоке. Потом в гриль ненадолго отправили запеченную свинину, чтобы шкурка получилась с румяной корочкой, а потом, потом приготовления были завершены и можно было переместить гномов со стульев на диван и самим сесть за стол, у которого раздвинули столешницу, так что теперь он занимал практически всю гостиную, и Кларе, Мерле и Лиз пришлось пролезать под ним, чтобы сесть на свои места. Ана настаивала, чтобы они прочитали перед едой молитву, ведь был сочельник, однако Лиз полагала, что пусть уж тогда это будет отрывок из «Капитала». Эрлинг сказал, что неплохо бы помнить об окружающих, даже если ты сам коммунист, а Ана высказала мысль, что христианство и коммунизм, наверное, восходят к одной основной идее и что разница между ними сводится к сложенным в молитве рукам – и тут она действительно сложила руки и произнесла слова Иисуса: «Аз есмь хлеб животный», и тогда Лиз в свою очередь подняла руку со сжатым кулаком, сказав: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь; вам нечего терять, кроме своих цепей», но тут Гарри предложил им обеим забыть на сегодняшний вечер про свои дурацкие идеи. Ана, брызгая слюной, возразила, что на самом деле это уже чересчур – в сочельник называть христианство дурацкой идеей, и Герда вмешалась в разговор и сказала, что Гарри не имел в виду ничего обидного, после чего Гарри не сказал больше ни слова. Эрлинг налил всем шнапса, и они чокнулись за Рождество, за Иисуса и Карла Маркса.
#nordicbooks
Если бы кто-то поинтересовался у нее, не считает ли она безобразием то, как мы загаживаем земной шар, а она бы, не сомневаясь, что все это раздуто и преувеличено, ответила бы: «Как-нибудь обойдется» или «Хватит вбухивать деньги налогоплательщиков в эту экологическую туфту». Но нет, Метте хватает чувства долга и ответственности ровно настолько, чтобы переживать и периодически страдать от приступов угрызения совести, однако она до того ленива, что не готова лишний раз и пальцем шевельнуть. Какой прок от того, что она будет экономно расходовать горячую воду, когда все остальные отвернули краны по полной? Она запросто обошлась бы тремя-четырьмя магазинами одежды в Копенгагене, без известных фирм и рекламы, но черта с два она будет делать это в одиночку. Если она должна ходить в перешитой мешковине, то пусть и другие это носят, как во время войны. Тогда не было людей, одетых изысканнее остальных, были только те, кто лучше управлялся с иголкой и ниткой, и всем приходилось штопать, латать и донашивать друг за другом. Если бы она могла просто покупать одежду и выкидывать ее, не думая о том, что это ненормально – вот так транжирить природные ресурсы и преумножать без нужды мусор, но она постоянно ощущает при этом легкие уколы. И найдя, наконец, совсем недорогую вещь, она не может не думать о том, что где-то в Индии дети работают, производя эту вещь для нее, и всегда будут жить в системе взаимоотношений «хозяин – раб», – и все же она совершает покупку. Она чувствует отвращение и бессилие, но только на пару минут, потом все проходит, да и выгодно приобретенная блузка не станет же уродливой оттого, что это Made in Pain, «произведено в краю чужих страданий».
А Мерете Прюдс Хелле в отрывке из романа "Для нас не было ничего невозможного" описывает типичное датское рождество:
Мерле пошла на кухню, где получила задание наполнить отваренные яблоки красносмородиновым желе. Она втыкала чайную ложечку, как лопату, в красного цвета массу, вырезая фрагмент желе соответствующей формы, и теперь этот кусочек был готов дрожать и колыхаться своей красной массой в углублении, сделанном в яблоке. Потом в гриль ненадолго отправили запеченную свинину, чтобы шкурка получилась с румяной корочкой, а потом, потом приготовления были завершены и можно было переместить гномов со стульев на диван и самим сесть за стол, у которого раздвинули столешницу, так что теперь он занимал практически всю гостиную, и Кларе, Мерле и Лиз пришлось пролезать под ним, чтобы сесть на свои места. Ана настаивала, чтобы они прочитали перед едой молитву, ведь был сочельник, однако Лиз полагала, что пусть уж тогда это будет отрывок из «Капитала». Эрлинг сказал, что неплохо бы помнить об окружающих, даже если ты сам коммунист, а Ана высказала мысль, что христианство и коммунизм, наверное, восходят к одной основной идее и что разница между ними сводится к сложенным в молитве рукам – и тут она действительно сложила руки и произнесла слова Иисуса: «Аз есмь хлеб животный», и тогда Лиз в свою очередь подняла руку со сжатым кулаком, сказав: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь; вам нечего терять, кроме своих цепей», но тут Гарри предложил им обеим забыть на сегодняшний вечер про свои дурацкие идеи. Ана, брызгая слюной, возразила, что на самом деле это уже чересчур – в сочельник называть христианство дурацкой идеей, и Герда вмешалась в разговор и сказала, что Гарри не имел в виду ничего обидного, после чего Гарри не сказал больше ни слова. Эрлинг налил всем шнапса, и они чокнулись за Рождество, за Иисуса и Карла Маркса.
#nordicbooks
Прочитано в ноябре
В этом месяце книг было немного, зато все хорошие. Главное открытие ноября (а то и года) – это, конечно, Егана Джаббарова. Она невероятная. Поэтесса в прозе, культурный трикстер и гуру гуманизма. Если вы её еще не читали, то читайте обязательно, не пожалеете!
📚 The Blue Hour by Paula Hawkins
📚 The Immortal Life of Henrietta Lacks by Rebecca Skloot ("Бессмертная жизнь Генриетты Лакс", Ребекка Склут)
📚 «Руки женщин моей семьи были не для письма», Егана Джаббарова ⭐
📚 "В тайниках памяти", Мохамед Мбугар Сарр
📚 “Дуа за неверного”, Егана Джаббарова ⭐
📚 Тёмная сторона Хюгге (антология современной датской прозы)
#williwaw_digest
В этом месяце книг было немного, зато все хорошие. Главное открытие ноября (а то и года) – это, конечно, Егана Джаббарова. Она невероятная. Поэтесса в прозе, культурный трикстер и гуру гуманизма. Если вы её еще не читали, то читайте обязательно, не пожалеете!
📚 The Blue Hour by Paula Hawkins
📚 The Immortal Life of Henrietta Lacks by Rebecca Skloot ("Бессмертная жизнь Генриетты Лакс", Ребекка Склут)
📚 «Руки женщин моей семьи были не для письма», Егана Джаббарова ⭐
📚 "В тайниках памяти", Мохамед Мбугар Сарр
📚 “Дуа за неверного”, Егана Джаббарова ⭐
📚 Тёмная сторона Хюгге (антология современной датской прозы)
#williwaw_digest
«Необитаемая», Татьяна Млынчик
С интересом наблюдаю, как и в русскоязычный литературный процесс приходит (а иногда и заходит с ноги) жанр motherhood ambivalence, то есть "неоднозначного материнства".
В западной литературе он активно развивается в последние двадцать лет благодаря таким писательницам, как Рейчел Каск, Шила Хети, Ривка Галчен, а последней вот прогремела Рейчел Йодер с её "Ночной сучкой".
И это очень важный общественный разговор, который неизбежно должен состояться. Потому что тренды налицо. В 2023 году в США половина бездетных людей младше пятидесяти лет детей иметь сознательно не хотят (по данным Pew Research Center). В то время, как в России норовят запретить высказывать любые сомнения вслух, будущий премьер-министр США на полном серьезе заявляет, что все американские демократы находятся под контролем кучки бездетных кошатниц (точная цитата: "bunch of childless cat ladies who are miserable at their own lives and the choices that they’ve made, and so they want to make the rest of the country miserable too").
Любопытная статья/подкаст на эту тему недавно вышла в журнале "The Atlantic" под заголовком "Is Ambivalence Killing Parenthood?", очень всем советую.
На русском языке на эту тему писали Таня Коврижка, Марина Кочан, Алтынай Султан, а теперь вот добавилась ещё одна уникальная перспектива.
Тот факт, что лично для меня эта перспектива — классово чуждая и читается как исповедь избалованной богатой девочки, которой чего-то недодали, и она от этого в ярости, не делает книгу менее интересной. Наоборот, добавляет ей остроты и эпатажа. За такой героиней мне хотелось наблюдать с восхищенным неверием и, под конец книги, своеобразным уважением.
Мы ведь с вами как-то привыкли, что современную литературу делают другие женщины, да? Тихие застенчивые девочки, травмированные тяжелым детством времен перестройки и жившие когда-то впроголодь, которые окунались в книги с головой, когда дома из еды была одна лишь картошка, а из досуга после школы – только бесплатная районная библиотека. Я сама такая бедная девочка из провинции, и потому охотно заглянула в совсем другое детство автогероини. Та росла в центре Петербурга, с детства разъезжала с родителями по заграничным курортам, в пять лет ходила на балетные пробы к лучшим хореографам и занималась рисованием в Аничковом дворце.
Этим автогероиня Млынчик похожа как раз на благополучных и самоуверенных героинь западной литературы, которые то записываются на марафон в Париже, то смело отправляются на трек в Гималаи, то летят с друзьями на выходные гулять по Венеции, то серфят на Бали. И где-то между всеми этими захватывающими приключениями она пытается вместить планирование семьи, при этом не будучи уверенной, что ей это вообще надо.
Амбивалентность по поводу материнства хорошо знакома и мне самой, и многим из моих подруг, порой мне кажется, что это черта поколения, причем и западных миллениалок она не обошла стороной. Но именно героиня этой книги говорит очень громким и смелым голосом женщины, которая привыкла, что перед ней открыты все пути, что жизнь ей дана для круглосуточного удовольствия и наслаждения. И когда она сперва долго откладывает материнство, а потом у неё не получается забеременеть, это ощущается, как громадная вселенская несправедливость, о которой она не стесняется кричать во весь голос.
Именно в этом, по-моему, состоит главная ценность книги. И если вас, как меня, такая самодовольная и зацикленная на себе позиция немного разозлит, то спросите себя, почему это произошло. Уж не зависть ли это?
В русской литературе вообще мало героев (не говоря уже о героинях!), которые про себя давно и прочно решили, что они не твари дрожащие, а право имеют. Право быть счастливыми и строить свою жизнь, как им хочется. А теперь вот стало одной такой героиней больше. И это хорошо.
#motherhood
С интересом наблюдаю, как и в русскоязычный литературный процесс приходит (а иногда и заходит с ноги) жанр motherhood ambivalence, то есть "неоднозначного материнства".
В западной литературе он активно развивается в последние двадцать лет благодаря таким писательницам, как Рейчел Каск, Шила Хети, Ривка Галчен, а последней вот прогремела Рейчел Йодер с её "Ночной сучкой".
И это очень важный общественный разговор, который неизбежно должен состояться. Потому что тренды налицо. В 2023 году в США половина бездетных людей младше пятидесяти лет детей иметь сознательно не хотят (по данным Pew Research Center). В то время, как в России норовят запретить высказывать любые сомнения вслух, будущий премьер-министр США на полном серьезе заявляет, что все американские демократы находятся под контролем кучки бездетных кошатниц (точная цитата: "bunch of childless cat ladies who are miserable at their own lives and the choices that they’ve made, and so they want to make the rest of the country miserable too").
Любопытная статья/подкаст на эту тему недавно вышла в журнале "The Atlantic" под заголовком "Is Ambivalence Killing Parenthood?", очень всем советую.
На русском языке на эту тему писали Таня Коврижка, Марина Кочан, Алтынай Султан, а теперь вот добавилась ещё одна уникальная перспектива.
Тот факт, что лично для меня эта перспектива — классово чуждая и читается как исповедь избалованной богатой девочки, которой чего-то недодали, и она от этого в ярости, не делает книгу менее интересной. Наоборот, добавляет ей остроты и эпатажа. За такой героиней мне хотелось наблюдать с восхищенным неверием и, под конец книги, своеобразным уважением.
Мы ведь с вами как-то привыкли, что современную литературу делают другие женщины, да? Тихие застенчивые девочки, травмированные тяжелым детством времен перестройки и жившие когда-то впроголодь, которые окунались в книги с головой, когда дома из еды была одна лишь картошка, а из досуга после школы – только бесплатная районная библиотека. Я сама такая бедная девочка из провинции, и потому охотно заглянула в совсем другое детство автогероини. Та росла в центре Петербурга, с детства разъезжала с родителями по заграничным курортам, в пять лет ходила на балетные пробы к лучшим хореографам и занималась рисованием в Аничковом дворце.
Этим автогероиня Млынчик похожа как раз на благополучных и самоуверенных героинь западной литературы, которые то записываются на марафон в Париже, то смело отправляются на трек в Гималаи, то летят с друзьями на выходные гулять по Венеции, то серфят на Бали. И где-то между всеми этими захватывающими приключениями она пытается вместить планирование семьи, при этом не будучи уверенной, что ей это вообще надо.
Амбивалентность по поводу материнства хорошо знакома и мне самой, и многим из моих подруг, порой мне кажется, что это черта поколения, причем и западных миллениалок она не обошла стороной. Но именно героиня этой книги говорит очень громким и смелым голосом женщины, которая привыкла, что перед ней открыты все пути, что жизнь ей дана для круглосуточного удовольствия и наслаждения. И когда она сперва долго откладывает материнство, а потом у неё не получается забеременеть, это ощущается, как громадная вселенская несправедливость, о которой она не стесняется кричать во весь голос.
Именно в этом, по-моему, состоит главная ценность книги. И если вас, как меня, такая самодовольная и зацикленная на себе позиция немного разозлит, то спросите себя, почему это произошло. Уж не зависть ли это?
В русской литературе вообще мало героев (не говоря уже о героинях!), которые про себя давно и прочно решили, что они не твари дрожащие, а право имеют. Право быть счастливыми и строить свою жизнь, как им хочется. А теперь вот стало одной такой героиней больше. И это хорошо.
#motherhood
Биеннале, романы, вино и Европа: всё, как мы и мечтали. Мы же никогда не жаждали стать мамами. Есть девушки, которые грезят о детях с самого детства, а потом влетают в материнство, как в конфетную лавку. Что при этом важнее: сам ребенок или статус матери, — ясно не всегда. Мы же — мечтали о другом: ходить в горы, стать писательницами, журналистками, открыть собственное пиар-агентство или книжный магазин, заниматься современным искусством... Нам было, куда влетать.
Однако это вовсе не исключало материнства. Просто оно должно было настигнуть нас в ворохе этих деяний и становлений, как сам собой разумеющийся этап. Как школа, университет, работа. Вы ведь не прыгаете от нетерпения, мечтая стать школьницей, вы просто знаете, что школа будет частью вашей жизни. Это — данность. Поэтому, когда вы подходите к ее воротам, а они вдруг оказываются заперты на огромный амбарный замок, — вы испытываете чувство недоумения: неужели внутрь пустили только тех, кто открыто о школе грезил?..
(с) «Необитаемая», Татьяна Млынчик
Однако это вовсе не исключало материнства. Просто оно должно было настигнуть нас в ворохе этих деяний и становлений, как сам собой разумеющийся этап. Как школа, университет, работа. Вы ведь не прыгаете от нетерпения, мечтая стать школьницей, вы просто знаете, что школа будет частью вашей жизни. Это — данность. Поэтому, когда вы подходите к ее воротам, а они вдруг оказываются заперты на огромный амбарный замок, — вы испытываете чувство недоумения: неужели внутрь пустили только тех, кто открыто о школе грезил?..
(с) «Необитаемая», Татьяна Млынчик
Что читать во время адвента
Собрала вместе свои прошлые отзывы на книги, которые, по-моему, идеально подходят для чтения в декабре!
❄️ Small Things Like These by Claire Keegan
Пронзительная новелла от современной реинкарнации Чехова про Ирландию 1980-х и про то, как сложно бывает совершить смелый поступок, когда все окружающие отворачиваются от чужой беды и прячут глаза.
❄️ Christmas Pig by J. K. Rowling ("Рождественский Поросёнок", Джоан Роулинг)
Невероятно милая и добрая рождественская сказка, которая явно вдохновлена другой детской нетленкой — "Плюшевым кроликом" Марджори Уильямс.
❄️ Flight by Lynn Steger Strong
Теплый и уютный семейный роман про Рождество, похожий одновременно на Лиану Мориарти и Энн Тайлер.
❄️ Christmas Days: 12 Stories and 12 Feasts for 12 Days by Jeanette Winterson
Два в одном — сборник рождественских историй и кулинарная книга с рецептами-мемуарами (а местами — настоящими философскими эссе).
❄️ An Almost Perfect Christmas by Nina Stibbe
Невероятно смешной сборник рождественских рассказов и историй. Некоторые из них выдуманы, а некоторые – автобиографичны, но все до одной наполнены первоклассным британским юмором и огромной любовью к этому празднику и к своей семье.
❄️ Holidays on Ice by David Sedaris
Еще одна коллекция рождественских историй, где забавные эссе-воспоминания перемежаются с юмористическими рассказами и зарисовками. Вот только юмор у Седариса черный-пречерный.
❄️ "Сестрины колокола", Ларс Миттинг
Хрустяще-морозный исторический роман-мороженое про норвежскую глубинку образца 1880 года. По-моему, автору удалось бесподобно продолжить традиции Сельмы Лагерлёф и переиначить древние северные сказания на новый лад так, что от чтения не оторваться.
❄️ "Адвент", Ксения Букша
Для всех, кто читал этот список и негодовал, что в нём почти всё непереведенное! Просто потому, что я очень люблю Ксению Букшу. Особенно понравится всем влюбленным в Петербург.
А еще напомню про мою компиляцию рождественских историй на английском. Она постоянно пополняется, и сейчас состоит из одиннадцати уютных рождественских рассказов, лучших по версии меня. Приятного вам зимнего чтения!🎄
#williwaw_booklists
Собрала вместе свои прошлые отзывы на книги, которые, по-моему, идеально подходят для чтения в декабре!
❄️ Small Things Like These by Claire Keegan
Пронзительная новелла от современной реинкарнации Чехова про Ирландию 1980-х и про то, как сложно бывает совершить смелый поступок, когда все окружающие отворачиваются от чужой беды и прячут глаза.
❄️ Christmas Pig by J. K. Rowling ("Рождественский Поросёнок", Джоан Роулинг)
Невероятно милая и добрая рождественская сказка, которая явно вдохновлена другой детской нетленкой — "Плюшевым кроликом" Марджори Уильямс.
❄️ Flight by Lynn Steger Strong
Теплый и уютный семейный роман про Рождество, похожий одновременно на Лиану Мориарти и Энн Тайлер.
❄️ Christmas Days: 12 Stories and 12 Feasts for 12 Days by Jeanette Winterson
Два в одном — сборник рождественских историй и кулинарная книга с рецептами-мемуарами (а местами — настоящими философскими эссе).
❄️ An Almost Perfect Christmas by Nina Stibbe
Невероятно смешной сборник рождественских рассказов и историй. Некоторые из них выдуманы, а некоторые – автобиографичны, но все до одной наполнены первоклассным британским юмором и огромной любовью к этому празднику и к своей семье.
❄️ Holidays on Ice by David Sedaris
Еще одна коллекция рождественских историй, где забавные эссе-воспоминания перемежаются с юмористическими рассказами и зарисовками. Вот только юмор у Седариса черный-пречерный.
❄️ "Сестрины колокола", Ларс Миттинг
Хрустяще-морозный исторический роман-мороженое про норвежскую глубинку образца 1880 года. По-моему, автору удалось бесподобно продолжить традиции Сельмы Лагерлёф и переиначить древние северные сказания на новый лад так, что от чтения не оторваться.
❄️ "Адвент", Ксения Букша
Для всех, кто читал этот список и негодовал, что в нём почти всё непереведенное! Просто потому, что я очень люблю Ксению Букшу. Особенно понравится всем влюбленным в Петербург.
А еще напомню про мою компиляцию рождественских историй на английском. Она постоянно пополняется, и сейчас состоит из одиннадцати уютных рождественских рассказов, лучших по версии меня. Приятного вам зимнего чтения!🎄
#williwaw_booklists
So Late in the Day: Stories of Women and Men by Claire Keegan
Сборник из трех рассказов, каждый из которых — словно маленькая жемчужинка. Ни одного лишнего слова, жеста или сценки, всё выверенно и безупречно.
Рассказы связаны между собой темой непростых отношений между полами и мизогинии. В каждом из них два героя — мужчина и женщина. И мужчина каждый раз показывает себя не с лучшей стороны (хотя и совершенно по-разному).
В заглавном рассказе So Late in the Day мы проведем один выходной в июле вместе с одиноким мрачным мужчиной по имени Cathal. Сразу становится понятно, что с ним недавно случилось что-то нехорошее, но что — мы поймем только в самом конце. Очевидно одно — это как-то связано с его подругой, француженкой по имени Сабин. Мне очень понравился авторский прием мерцающего сознания героя, в котором то и дело блуждающими огоньками вспыхивают правильные мысли, но тут же гаснут, не успев превратиться в жизненные уроки.
Рассказ The Long and Painful Death — очевидно автофикциональный. В нем писательница приезжает на две недели в уединенный дом-резиденцию, чтобы писать, но в первый же день на её пороге появляется незваный гость, немецкий профессор-литературовед. Сперва — под предлогом осмотра исторического домика, но очень быстро становится понятно, что на самом деле он пришел совсем не за этим.
Самым крутым мне показался рассказ Antarctica — от него я буквальном смысле покрывалась мурашками. Начинается он легко и игриво, вот с такой шедевральной первой строчки:
Every time the happily married woman went away she wondered how it would feel to sleep with another man.
Но концовка вас точно удивит и шокирует. Я вот даже спустя пару дней после прочтения хожу и вздрагиваю.
В очередной раз говорю себе, что Клэр Киган очень крута, и я у неё хочу прочитать всё!
#feminism
Сборник из трех рассказов, каждый из которых — словно маленькая жемчужинка. Ни одного лишнего слова, жеста или сценки, всё выверенно и безупречно.
Рассказы связаны между собой темой непростых отношений между полами и мизогинии. В каждом из них два героя — мужчина и женщина. И мужчина каждый раз показывает себя не с лучшей стороны (хотя и совершенно по-разному).
В заглавном рассказе So Late in the Day мы проведем один выходной в июле вместе с одиноким мрачным мужчиной по имени Cathal. Сразу становится понятно, что с ним недавно случилось что-то нехорошее, но что — мы поймем только в самом конце. Очевидно одно — это как-то связано с его подругой, француженкой по имени Сабин. Мне очень понравился авторский прием мерцающего сознания героя, в котором то и дело блуждающими огоньками вспыхивают правильные мысли, но тут же гаснут, не успев превратиться в жизненные уроки.
Рассказ The Long and Painful Death — очевидно автофикциональный. В нем писательница приезжает на две недели в уединенный дом-резиденцию, чтобы писать, но в первый же день на её пороге появляется незваный гость, немецкий профессор-литературовед. Сперва — под предлогом осмотра исторического домика, но очень быстро становится понятно, что на самом деле он пришел совсем не за этим.
Самым крутым мне показался рассказ Antarctica — от него я буквальном смысле покрывалась мурашками. Начинается он легко и игриво, вот с такой шедевральной первой строчки:
Every time the happily married woman went away she wondered how it would feel to sleep with another man.
Но концовка вас точно удивит и шокирует. Я вот даже спустя пару дней после прочтения хожу и вздрагиваю.
В очередной раз говорю себе, что Клэр Киган очень крута, и я у неё хочу прочитать всё!
#feminism
* * *
“The night you asked me to marry you, you bought cherries at Lidl and told me they cost you six euros.”
“So?”
“You know what is at the heart of misogyny? When it comes down to it?”
“So I’m a misogynist now?”
“It’s simply about not giving,” she said. “Whether it’s not giving us the vote or not giving help with the dishes—it’s all clitched to the same wagon.”
“Hitched,” Cathal said.
“What?”
“It’s not ‘clitched,’ ” he said. “It’s ‘hitched.’ ”
“You see?” she said. “Isn’t this just more of the same? You knew exactly what I meant—but you cannot even give me this much.”
(c) So Late in the Day by Claire Keegan
“The night you asked me to marry you, you bought cherries at Lidl and told me they cost you six euros.”
“So?”
“You know what is at the heart of misogyny? When it comes down to it?”
“So I’m a misogynist now?”
“It’s simply about not giving,” she said. “Whether it’s not giving us the vote or not giving help with the dishes—it’s all clitched to the same wagon.”
“Hitched,” Cathal said.
“What?”
“It’s not ‘clitched,’ ” he said. “It’s ‘hitched.’ ”
“You see?” she said. “Isn’t this just more of the same? You knew exactly what I meant—but you cannot even give me this much.”
(c) So Late in the Day by Claire Keegan
Brightly Shining by Ingvild Rishøi
Нетипичное рождественское чтение. Дебютный роман норвежской писательницы, который сделал её знаменитой на родине, но на английский был переведен только в этом году.
Главная героиня романа — десятилетняя Ронья, которая живет в Осло вместе с отцом-алкоголиком и 16-летней сестрой Мелиссой. Отец любит в шутку звать её "Дочь разбойника". После долгого периода запоев он наконец-то находит работу прямо перед Рождеством, продавая ёлки на рождественской ярмарке. И Ронья в очередной раз начинает мечтать, как на этот раз всё наладится, и возможно, у них даже появится новогодняя ёлка дома...
Это трогательная и пронзительная рождественская история, в которой писательница отдает дань великому скандинавскому сказочнику — Хансу Кристиану Андерсену, точно так же, как Барбара Кингсолвер в своем "Demon Copperhead" отдает дань Чарльзу Диккенсу. Похожим образом смешивая острую социальную критику с чистым и наивным восприятием мира, показанным от лица ребенка, писательница говорит о том, что от любых несправедливостей мироустройства первыми страдают дети, и что это они — самые беззащитные члены общества, о которых нам всем нужно лучше заботиться, не отмеривая доброту в граммах. И не только под Рождество.
#nordicbooks
Нетипичное рождественское чтение. Дебютный роман норвежской писательницы, который сделал её знаменитой на родине, но на английский был переведен только в этом году.
Главная героиня романа — десятилетняя Ронья, которая живет в Осло вместе с отцом-алкоголиком и 16-летней сестрой Мелиссой. Отец любит в шутку звать её "Дочь разбойника". После долгого периода запоев он наконец-то находит работу прямо перед Рождеством, продавая ёлки на рождественской ярмарке. И Ронья в очередной раз начинает мечтать, как на этот раз всё наладится, и возможно, у них даже появится новогодняя ёлка дома...
Это трогательная и пронзительная рождественская история, в которой писательница отдает дань великому скандинавскому сказочнику — Хансу Кристиану Андерсену, точно так же, как Барбара Кингсолвер в своем "Demon Copperhead" отдает дань Чарльзу Диккенсу. Похожим образом смешивая острую социальную критику с чистым и наивным восприятием мира, показанным от лица ребенка, писательница говорит о том, что от любых несправедливостей мироустройства первыми страдают дети, и что это они — самые беззащитные члены общества, о которых нам всем нужно лучше заботиться, не отмеривая доброту в граммах. И не только под Рождество.
#nordicbooks
"Philosophy," said the caretaker. "Here I am a caretaker, you know. But in my home country I was a great thinker."
He turned and blew the smoke away from me.
"That's the good thing about being an immigrant," he said. "You can always tell people what you were in your home country."
"But you're pulling their legs?" I said.
"Never," he said. "Well, actually, in my home country I was one of the country's greatest leg-pullers. I won a competition. The National Leg-Pulling Championship."
(c) Brightly Shining by Ingvild Rishøi
He turned and blew the smoke away from me.
"That's the good thing about being an immigrant," he said. "You can always tell people what you were in your home country."
"But you're pulling their legs?" I said.
"Never," he said. "Well, actually, in my home country I was one of the country's greatest leg-pullers. I won a competition. The National Leg-Pulling Championship."
(c) Brightly Shining by Ingvild Rishøi
Less by Andrew Sean Greer ("Лишь", Эндрю Шон Грир)
Милый, добрый и трогательный роман про писателя-гея, которому вот-вот исполнится пятьдесят, и который переживает кризис середины жизни. Его любовник выходит замуж за другого, издатель не хочет издавать его четвертый роман, и ему кажется, что в его жизни уже не будет ничего хорошего. Поэтому он решает отправиться в путешествие вокруг света, согласившись на все странные предложения в своем почтовом ящике: литературный эвент в Нью-Йорке, несколько недель преподавания литературного мастерства в Берлине, вручение литературной премии в Италии, поход на верблюдах по Марокко, писательский ретрит в Индии и, наконец, кулинарный репортаж для журнала из Японии.
Получился плутовской роман наоборот — своеобразная пародия на "Одиссею", только как если бы Одиссей был наивным и неуклюжим неудачником, который вечно попадает в какие-то передряги. Читать про его приключения и злоключения невероятно смешно, потому что никакая реальная опасность герою не угрожает, и вообще этот герой — крайне привилегированный и сам об этом знает. В лучших традициях рекурсии постмодернизма сам этот роман описан на страницах вот так:
"A white middle-aged American man walking around with his white middle-aged American sorrows?"
"Jesus, I guess so."
"Arthur. Sorry to tell you this. It's a little hard to feel sorry for a guy like that."
"Even gay?"
"Even gay."
И тем не менее автору удается невозможное, и герою так и тянет посочувствовать. Пожалеть его и пожелать ему чего-нибудь хорошего. Ведь все мы боимся одиночества, старения, смерти. Книга говорит о том, что помогают справиться с этими страхами окружающие нас близкие люди. А порой это могут быть случайные попутчики, когда узнаешь о себе что-то новое и важное после разговоров по душам в самых неожиданных местах с самыми неожиданными собеседниками. Мне кажется, что у автора получилась настоящая современная одиссея и вдохновляющий гимн спонтанным путешествиям, после которого так и хочется собрать чемодан и купить билет на самолет.
Милый, добрый и трогательный роман про писателя-гея, которому вот-вот исполнится пятьдесят, и который переживает кризис середины жизни. Его любовник выходит замуж за другого, издатель не хочет издавать его четвертый роман, и ему кажется, что в его жизни уже не будет ничего хорошего. Поэтому он решает отправиться в путешествие вокруг света, согласившись на все странные предложения в своем почтовом ящике: литературный эвент в Нью-Йорке, несколько недель преподавания литературного мастерства в Берлине, вручение литературной премии в Италии, поход на верблюдах по Марокко, писательский ретрит в Индии и, наконец, кулинарный репортаж для журнала из Японии.
Получился плутовской роман наоборот — своеобразная пародия на "Одиссею", только как если бы Одиссей был наивным и неуклюжим неудачником, который вечно попадает в какие-то передряги. Читать про его приключения и злоключения невероятно смешно, потому что никакая реальная опасность герою не угрожает, и вообще этот герой — крайне привилегированный и сам об этом знает. В лучших традициях рекурсии постмодернизма сам этот роман описан на страницах вот так:
"A white middle-aged American man walking around with his white middle-aged American sorrows?"
"Jesus, I guess so."
"Arthur. Sorry to tell you this. It's a little hard to feel sorry for a guy like that."
"Even gay?"
"Even gay."
И тем не менее автору удается невозможное, и герою так и тянет посочувствовать. Пожалеть его и пожелать ему чего-нибудь хорошего. Ведь все мы боимся одиночества, старения, смерти. Книга говорит о том, что помогают справиться с этими страхами окружающие нас близкие люди. А порой это могут быть случайные попутчики, когда узнаешь о себе что-то новое и важное после разговоров по душам в самых неожиданных местах с самыми неожиданными собеседниками. Мне кажется, что у автора получилась настоящая современная одиссея и вдохновляющий гимн спонтанным путешествиям, после которого так и хочется собрать чемодан и купить билет на самолет.