Notice: file_put_contents(): Write of 1926 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50
Warning: file_put_contents(): Only 12288 of 14214 bytes written, possibly out of free disk space in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 Яна про живую жизнь. | Telegram Webview: yana_and_cats/1734 -
Порой родители приводят подростков в групповую терапию, чтобы их отношения улучшились, чтобы ребёнок стал более покладистым, спокойным, убирал посуду, делал прекрасно уроки, выбрал себе ВУЗ для поступления и регулярно ездил помогать бабушке.
И вот наступает ноябрь, группы активно входят в так называемую "конфликтную фазу" своего развития. А значит, вся подавленная агрессия, давно жившая и бережно сложенная внутри, поднимается на поверхность и начинает проявляться. На этом этапе групповой динамики появлятся потребность в проявлении и утверждении себя.
Агрессия - наше базовое чувство, часть нашей жизненной энергии и силы. Именно подавленная агрессия является огромным источником адской психологической усталости, экзистенциальных кризисов и кризисов идентичности, апатии, депрессии, и именно на ней можно строить хорошую такую часть работы с мотивацией. Агрессия - это не про крик на самом деле. Базово это про защиту себя, своих границ, целей, планов, мечт, ценностей, отношений. Агрессия это про возможность сказать, занять для себя время и место в этой жизни. И если эта сила заперта внутри: нельзя злиться на маму, нельзя конфликтовать с учителем, невозможно показать несогласие с дедушкой, то получается непростая конструкция. Злость - есть. Я её чувствую, не могу не чувствовать. Но я не злюсь. Значит, злишься ты. Значит, ты плохой. И вот уже весь мир плохой, опасный, полный зла и гадости. Так работает механизм проекции тени: некий внутренний импульс или влечение, если по какой-то причине мне «нельзя» его испытывать (как правило, в детстве), отчуждается в моей психике из «я» в «ты», а потом и в "оно" (весь мир, вся жизнь). Соответственно, для возвращения утраченного качества, свойства, энергии себе, жизни, требуется обратить вспять этот процесс и эти чувства себе присвоить. Зигмунд Фрейд так сформулировал основную цель психотерапии: «Где было „оно“, должен стать „я“».
Мы возвращаем агрессию на место. Постепенно. Разрешая злиться на нас в группе, на саму группу, на её участников, на какие-то свои личные проявления. Разрешая вспоминать старые истории и злиться в них и на них. Это большой и красивый процесс в том числе про возвращение жизни, про снятие маски, про разрушение скорлупы, которая несомненно мешает нашим отношениям с миром. Без скорлупы мы можем увидеть и себя, и других, и проложить ниточки между нашими внутренними я, и поговорить по душам, открыто, честно. Чувствуя. Чувствуя себя целиком, чувствуя мир целиком. И не разрушаясь от этих чувств. Это очень важно.
Это всегда про возможность открытого самовыражения, а самовыражение, удивительно, быть может, но всегда идёт за руку с ответственностью, которую мы так хотим подросткам отдать. Непринятие своей ответственности часто проявляется в страхе негативной оценки и наказания. На более глубоком уровне ответственность предполагает самостоятельность, принятию которой также мешает опасение не быть любимым, быть не хорошим, что от меня отвернутся. Свободное выражение своих чувств, возможность воспринимать чувства других, выдерживать их, и способность к принятию ответственности связаны сходными внутренними барьерами. И если уж мы говорим о том, что хочется, чтобы подростки несли ответственность - этот путь начнётся с чувств ). Удивительно. Нравится нам это или нет.
Поэтому да, групповая терапия меняет. Дети меняются. И, поскольку первично мы работаем с агрессией, как тем феноменом, что ярко проявляется в групповой динамике, ребёнок, присваивая эту агрессию себе, может начать проявлять её дома. Возможно, это не то, чего мы искренне хотели. Мы там что-то про домашку думали, про помощь бабушке...
А он тут приходит и что-то про границы говорит, про потребности, дверью хлопает, гад такой, посудомойку отказывается загружать.
Но чувства создают нашу жизнь. Без чувств мы будем мертвы... и будем жить на автомате, не ощущая, что нам плохо, больно, одиноко, страшно. Чувства - это про живую жизнь. Вернутся они - вернётся всё, что важно и ценно, и вырастет всё в этой живой, плодородной почве.
Агрессия займёт своё место в жизни, и жизнь займёт своё. Это хорошо.
Порой родители приводят подростков в групповую терапию, чтобы их отношения улучшились, чтобы ребёнок стал более покладистым, спокойным, убирал посуду, делал прекрасно уроки, выбрал себе ВУЗ для поступления и регулярно ездил помогать бабушке.
И вот наступает ноябрь, группы активно входят в так называемую "конфликтную фазу" своего развития. А значит, вся подавленная агрессия, давно жившая и бережно сложенная внутри, поднимается на поверхность и начинает проявляться. На этом этапе групповой динамики появлятся потребность в проявлении и утверждении себя.
Агрессия - наше базовое чувство, часть нашей жизненной энергии и силы. Именно подавленная агрессия является огромным источником адской психологической усталости, экзистенциальных кризисов и кризисов идентичности, апатии, депрессии, и именно на ней можно строить хорошую такую часть работы с мотивацией. Агрессия - это не про крик на самом деле. Базово это про защиту себя, своих границ, целей, планов, мечт, ценностей, отношений. Агрессия это про возможность сказать, занять для себя время и место в этой жизни. И если эта сила заперта внутри: нельзя злиться на маму, нельзя конфликтовать с учителем, невозможно показать несогласие с дедушкой, то получается непростая конструкция. Злость - есть. Я её чувствую, не могу не чувствовать. Но я не злюсь. Значит, злишься ты. Значит, ты плохой. И вот уже весь мир плохой, опасный, полный зла и гадости. Так работает механизм проекции тени: некий внутренний импульс или влечение, если по какой-то причине мне «нельзя» его испытывать (как правило, в детстве), отчуждается в моей психике из «я» в «ты», а потом и в "оно" (весь мир, вся жизнь). Соответственно, для возвращения утраченного качества, свойства, энергии себе, жизни, требуется обратить вспять этот процесс и эти чувства себе присвоить. Зигмунд Фрейд так сформулировал основную цель психотерапии: «Где было „оно“, должен стать „я“».
Мы возвращаем агрессию на место. Постепенно. Разрешая злиться на нас в группе, на саму группу, на её участников, на какие-то свои личные проявления. Разрешая вспоминать старые истории и злиться в них и на них. Это большой и красивый процесс в том числе про возвращение жизни, про снятие маски, про разрушение скорлупы, которая несомненно мешает нашим отношениям с миром. Без скорлупы мы можем увидеть и себя, и других, и проложить ниточки между нашими внутренними я, и поговорить по душам, открыто, честно. Чувствуя. Чувствуя себя целиком, чувствуя мир целиком. И не разрушаясь от этих чувств. Это очень важно.
Это всегда про возможность открытого самовыражения, а самовыражение, удивительно, быть может, но всегда идёт за руку с ответственностью, которую мы так хотим подросткам отдать. Непринятие своей ответственности часто проявляется в страхе негативной оценки и наказания. На более глубоком уровне ответственность предполагает самостоятельность, принятию которой также мешает опасение не быть любимым, быть не хорошим, что от меня отвернутся. Свободное выражение своих чувств, возможность воспринимать чувства других, выдерживать их, и способность к принятию ответственности связаны сходными внутренними барьерами. И если уж мы говорим о том, что хочется, чтобы подростки несли ответственность - этот путь начнётся с чувств ). Удивительно. Нравится нам это или нет.
Поэтому да, групповая терапия меняет. Дети меняются. И, поскольку первично мы работаем с агрессией, как тем феноменом, что ярко проявляется в групповой динамике, ребёнок, присваивая эту агрессию себе, может начать проявлять её дома. Возможно, это не то, чего мы искренне хотели. Мы там что-то про домашку думали, про помощь бабушке...
А он тут приходит и что-то про границы говорит, про потребности, дверью хлопает, гад такой, посудомойку отказывается загружать.
Но чувства создают нашу жизнь. Без чувств мы будем мертвы... и будем жить на автомате, не ощущая, что нам плохо, больно, одиноко, страшно. Чувства - это про живую жизнь. Вернутся они - вернётся всё, что важно и ценно, и вырастет всё в этой живой, плодородной почве.
Агрессия займёт своё место в жизни, и жизнь займёт своё. Это хорошо.
BY Яна про живую жизнь.
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications.
from us
