На днях вышли из печати четвертая и пятая книги Даши: "Теория Европы" и "Фонари уверяли, что снег - лишь иллюзия". Их мне еще предстоит приобрести и прочитать, но насчет первых трех книг ("Топи и выси моего сердца", "Эсхатологический оптимизм" и "Русский фронтир") уже можно высказаться. Они все очень разные - под одной обложкой подчас были собраны личные дневники, сообщения для друзей, статьи с сайтов, расшифровки выступлений на видеостримах, на телевидении, на лекциях в разных местах; квалификационные работы в вузе, специальные научные исследования (иногда даже неоконченные), журналистские репортажи - и потому суждение здесь может быть только нюансированным. С однозначным призывом ко всем - читать и изучать все книги Даши не ради галочки, а ради продолжающегося диалога. Отвечать на брошенные ею иногда вскользь меткие реплики, развивая их. Посредством ее мысли будить собственную мысль. Передавать ее огонь дальше, ибо Даша сама говорила (см. в фильме), что хочет от нас всех не поклонения ей, а продолжения ее дела и доведения его до Победы. У этой Победы два аспекта: внешний (на военно-политическом поле боя) и внутренний (мысленный, философский), иными словами, джихад малый и великий.

Думается, что для наследия Даши - столь обширного в ее-то возрасте - нет ничего лучше, как постоянное наше обращение к нему для диалога, развития, сопоставления, подчас совсем неожиданного продолжения ее мыслей. Вот почему эти пять книг так важны не для стояния на полке, а для регулярного к ним обращения: у кого-то в его философских трудах, у кого-то в его социально-политических статьях, кому что ближе. Ссылки на сочинения Дарьи Дугиной должны стать не то что каким-то показным хорошим тоном - нет, скорее просто нормой и чем-то само собой разумеющимся для всех, кто пишет на те же темы, которые исследовала она (будь то неоплатоники III-V вв., геополитика, украинство, глобальная теория границ и фронтиров, литературоведение, да и просто конечные философские вопросы антропологии, жизни и смерти, стоящие в центре ее дневников).

Сегодня мы силами трех вузов провели небольшой круглый стол к 200-летию Макдональда. Присутствовавшие студенты - филологи и философы - оживленно интересовались и задавали вопросы. К нашему ужасу, из всех присутствующих ни один студент не читал ранее ни одного произведения Макдональда. Но теперь точно будут. Ввиду важности затронутых на круглом столе вопросов, а также в силу того, что я наконец-то дочитал книгу Дина Харди (это такой американский Семикопов; я некогда переписывался с ним) о философии и богословии Макдональда, мы продолжим в течение этой недели обращаться к связанному с ним кругу вопросов, так или иначе вращающихся вокруг метафизики христианского неоплатонически-романтического панентеизма.

На фото: образец почерка Макдональда.

Кстати, прямая связь Макдональда с Россией все-таки была. (Косвенная - это через его друзей и знакомых: Кэрролла, Карлейля, Морриса и проч.)

Во-первых, один из братьев Макдональда работал в Москве некоторое время кем-то вроде швейцара в элитной школе. Он был вхож в дворянское общество и хотел выучить русский язык, но московская знать предпочитала говорить с ним на французском и немецком. На основе рассказов брата о пребывании в России Джордж Макдональд написал одну из глав его романа "Что моё, то моё". Несмотря на русскую тематику, этот роман до сих пор не переведён на русский язык.

Во-вторых, в 1871 г. журнал (точнее, газета) "Всемирная иллюстрация" из номера в номер почти целый год публиковала по кусочкам роман Макдональда "Св. Михаил и св. Георгий" (исправленный перевод переиздан в 2018 г.) об английской революции и борьбе роялистов с пуританами, причем иллюстрированный великолепными гравюрами. "Всемирную иллюстрацию" с этим переводом сейчас можно скачать в pdf из НЭБ. С тех пор на протяжении 120 лет (1871-1991 гг.) по неизвестным причинам Макдональда на русский не переводили. С 1991 по 2024 гг. издано около 35 бумажных изданий, не считая журнальных переводов отдельных статей.

Дин Харди в книге "Пробуждая мертвых: Джордж Макдональд как философ, мистик и апологет" (это фактически его кандидатская диссертация) системно доказывает принадлежность Макдональда к панентеизму в том же смысле, в каком панентеистами были Плотин, Прокл, Ареопагит, Эриугена, Кузанец, Новалис, Шеллинг или наши Соловьев, Флоренский, Карсавин. Подчеркивая отличие любого христианского неоплатонизма от собственно Платона (которому было неведомо телесное воплощение божества), Харди выводит разговор на символистский характер всякого христианского неоплатонизма. И тут мы упираемся в Лосева, который, как в вышедшей на этой неделе новой статье показывает Елена Тахо-Годи, понимал символизм как вечную традиционно-неоплатоническую диалектическую философию, отличая его от частных исторических проявлений (как-то немецкий романтизм, русский литературный символизм рубежа XIX-XX вв. и проч.).

Вот что писал Лосев в малоизвестной статье "Имяславие":
"Цель имяславия в диалектически-антиномическом выведении основных категорий: сущности, идеи и т.д. В качестве образца тут могут служить учение Плотина о трех мировых суб-станциях или триадическая диалектика Прокла. Имяславие предстает здесь как строжайше выводимая система категорий, форма соединения которой с непосредственной мистикой молитвы является типичнейшим признаком могучих систем неоплатонизма. Новоевропейская метафизика в сравнении с ними – это жалкое вырождение как в отношении диалектики, так и в отношении мистики".

Собственно, философия Макдональда была таким отчаянным традиционалистским рывком прочь от Модерна в сторону традиционного неоплатонизма (и, конечно, с элементами имяславия).

Кстати, о названии книги Харди "Пробуждая мертвых". В одном из произведений Макдональда сказано об академических теологах: "Оставьте мертвых погребать своих мертвецов, оставьте мертвых учить своих мертвецов. Я же стану будить мертвых". Этот импульс, направленный на прохождение ступеней инициации на пути к теозису через смерть и воскресение, лежит в основе всей апологетики Макдональда. В таких романах, как "Лилит" (но не только), речь прямо идет о том, что посмертный сон грешников завершится новым пробуждением.

Сопоставляя линию, ведущую от незабвенного Новалиса (на самом деле от Гамана, который первым сформулировал христоцентричность антропологии и гносеологии) к Макдональду, мы можем понять ее значение в свете указания Лосева из той же статьи:

"Должны быть исключены как всякая формально-логическая система типа сенсуализма, рационализма, кантианства, неокантианства, аристотелизма и т. д., так и всякая абстрактно-метафизическая система картезианского, лейбницеанского, да и всякого другого спиритуалистического толка. Имяславие возможно лишь как строгий диалектический платонизм типа Плотина или Прокла".

Кстати, тут Лосев добавлял, что в России это значило отвергнуть крайности и перекосы рационализма Евгения Трубецкого и спиритуализма Льва Лопатина и развивать царский путь классической философии, т.е. диалектику Соловьева (прежде всего там, где сам Соловьев ее так и не успел развить вовсе).

Медаль с профилем Макдональда, как указано - 1855 г., т.е. ему тут 31 год, он еще совершенно никому неизвестен, он даже не написал еще ни одного романа или повести, да и борода больше соответствует более поздним годам... Возможно, дата ошибочна?

Хроники фарисейства и лицемерия. Вот свежая новость о том, кто руководит избранием нового предстоятеля англиканской церкви (в последние годы их стали менять как перчатки, досрочно): https://www.group-telegram.com/Mikle1On/32315

Вот свеженькое лицемерие Ватикана: https://www.group-telegram.com/Mikle1On/32316

И не то чтобы мы сами свободны от фарисейства (в синодальный период его в нашей Церкви было с избытком), но, конечно, с нынешним градусом (во всех смыслах слова) его на Западе это не сравнить. Многовековой опыт, помноженный на современные апостасийные тенденции (содомиты и проч.). Это мы говорим к тому, что если в Англии XIX в. борьбу против удушающего "эрастианства" (превратившего церковь в бюрократическую часть буржуазно-капиталистического аппарата) возглавило традиционалистски ориентированное Оксфордское движение ("трактарианство"), то в Шотландии эту борьбу, начатую еще Томасом Карлейлем в "Sartor Resartus", продолжил и поставил на системную основу Джордж Макдональд. Заклеймив кальвинизм и доктрину предопределения к погибели как сатанинское учение, он не просто бросал вызов удушающе лицемерной среде шотландского общества и протестантских церквей середины XIX в., но продемонстрировал неразрывность чисто богословской, метафизической стороны вопроса со стороной остро социальной (в диккенсовском смысле).

Социальным критицизмом полны и реалистические романы, и сказочные произведения Макдональда. Как пример, в "Сердце великана" великан постоянно варит и ест детей на обед, но зато по воскресеньям надевает белые чулки и мнит себя праведным. Причем некоторые дети пали настолько низко, что сами предпочитают быть откормленными на убой (к вопросу о культурной гегемонии буржуазии в грамшистском смысле). В конечном счете великана заставляют отказаться от людоедства, но он до последнего не хочет отказываться от белых чулок по воскресеньям. Всё же в конце концов великана убивают. Всё это, конечно, не только аллегория - Макдональд принципиально отвергал аллегории примитивного образца "такой-то персонаж олицетворяет такое-то явление" - но элемент аллегоричности в данном сюжете присутствует, как и в "За спиной Северного ветра", где софийная Смерть (она же Северный ветер) умышленно топит корабли предпринимателей, жаждущих прибыли.

В 2014 и 2016 гг. я представлял на всемирных макдональдовских конференциях доклады на преимущественно социально-экономические темы, уточняя место Макдональда в общем потоке "феодального социализма" / "христианского социализма", характерного для всей традиционалистской мысли XIX в., в том числе в аспекте схождений и разногласий с другими крупными его представителями. В частности, мною было доказано прямое заимствование из Макдональда в одной из глав "Сильвии и Бруно" (2-я ч.) Кэрролла. Была еще у меня вот такая схемка влияний.

Иллюстрация к роману Макдональда "Лилит"

Завтра будем говорить о софиологии у Макдональда, в особенности сравнительно с Микушевичем.

Это больше не символ унижения и страдания, но образец господства и победоносного триумфа.
Мыслить от Аушвица больше не необходимо. Теперь надо мыслить от Газы.
В самой иудейской традиции содержится пророчество о двух Мошиахах - страдающем (Бен Юсеф) и победоносном (Бен Довид). После европейского Холокоста был акцентирован Мошиах, страдающий, принесенный в жертву. Теперь этот фундаментальный гештальт меняется и актуализируется Мошиах побеждающий, атакующий, триумфальный.
Прежде всего это касается самого Израиля. Но явно этим дело не ограничится. Происходит смена мессианского архетипа среди евреев всего мира.
И именно в такой ситуации к власти в США приходит убежденный сторонник правого сионизма и единомышленник Нетаньяху Дональд Трамп, значительная часть окружения которого сами являются христианскими сионистами, готовыми оказать Израилю любую поддержку. И снова капитал сострадания конвертирован в капитал атаки.

Верно. И исходя из всей христианской традиции, это просто невозможно интерпретировать иначе, чем последний шаг перед явлением Антихриста, Антикейменоса.

Внутри самих иудеев раскол на жертвенных антисионистов (сатмарские хасиды, Натурей карта) и "диктующих с позиции силы" сионистов, устраивающих в том числе дикие репрессии против евреев-антисионистов, также расширился и стал необратимым. Промежуточные позиции, популярные до 70-х годов, сейчас едва ли уже возможны.

Как и большинство софиологов, Микушевич оставил одновременно хорошо разработанные теоретические положения о Софии (в своих афоризмах и интервью, в многочисленных статьях) и ярчайшие художественные образы Софии в своей прозе. То же самое можно сказать и о Макдональде. Его софийные образы в прозе мы проанализируем ниже, а в богословских трудах он указывал (об этом достаточно подробно пишет Дин Харди) о том, что творение Богом мира из своего воображения невозможно помыслить иначе, как через собрание архетипов, которое для наблюдения с нашей стороны предстает в женском образе Премудрости. Конечно, Макдональд что-то почерпнул из софиологии Бёме и Новалиса, как черпали из неё и Флоренский с Лосевым, но всё же позволительно говорить об их независимом друг от друга приходе к данному тезису.

Еще одно разительное соответствие описаний Софии у Макдональда и Микушевича - это такие ее атрибуты, как постоянное бодроствование (она никогда не спит) и неопределенный возраст, о котором возможны самые разноречивые суждения. Даже такому атрибуту Софии из книг Микушевича, как липовый цвет в волосах, у Макдональда есть соответствие. Но еще важнее кое-что другое...

У Макдональда (будь то в "Фантастесе", в "Принцессе и Курди", в "Карасойне", в "За спиной Северного ветра" и проч.) вневременное женское существо неопределенного возраста (от молодой до старухи) с неизменным титулом Прапрабабушки (либо главного героя, либо других героев, которые говорят о некоем родстве с нею) декларируется как в прямом смысле слова предок героев по женской линии. Таким образом, Макдональд широко использовал народную традицию, говорившую о браках мужчин из царских родов с женщинами-элементалами или иными существами ангельского чина. Поскольку эта Прапрабабушка в большинстве случаев еще и пряха с прялкой и веретеном (и прядет в ряде случаев лунный свет, в иных же случаях, как в "Карасойне", из травы-пушицы белые саваны для своих потомков, которым предназначена смерть), здесь имеется и отсылка к Паркам/Норнам - отсылка, которую так любил везде выискивать Микушевич.

Как и София у Микушевича, Прапрабабушка у Макдональда всегда является сама. К ней невозможно найти дорогу искусственно. Она то видима, то невидима, то в комнате, то в доме, но находят ее герои лишь тогда, когда отчаялись найти. И она крепко проучивает тех своих потомков, кто ее ослушивается или чрезмерно любопытствует о ее делах. Когда главный герой в "Карасойне" пытается заглянуть в ее слепые глаза, чтобы понять, как она видит абсолютно всё без физических глаз, то в глазницах он видит целые галактики и планетные системы.

Тема наличия нечеловеческой крови в царских династиях, о которой немало писали Эвола, Александр де Дананн, Карпец и другие эзотерические авторы, еще более полно представлена в кругах британских традиционно ориентированных авторов от Макдональда и Уильяма Морриса до Уильямса и Толкина. Причем Моррис разделял типичное для православного мира верование в некую райскую "Сирию", отождествляемую с Земным Раем, солнечной страной. Как правило, её не отождествляют с земной Сирией, что не раз подчеркивал Карпец ("Сирия-Сурия"), но и совсем разорвать символическую связь между ними нельзя. В одной из 24 песен "Земного Рая" (и единственной из них, которая переведена на русский язык) - "Человек, рожденный быть королем" - Уильям Моррис пишет, что род сакрального короля идет "от Дамаска, от Бога", что отсылает нас к двусмысленности понятия "Сирии" в Традиции и в то же время подчеркивает наличие нечеловеческих корней у царского рода.

Вспомним, как завершается написанное Карпцом и спетое Фоминым еще в 2000-е годы "Летучее серебро":

Чу! Слышишь речь птицерыб кукуевых,
Сирию сирен, Сорию-Нил-реку?
Плывет ку-ку из Киева-Куева,
Услышишь его, только коль сам ку-ку.

Теперь, сопоставляя эти строки с генеалогией "от Дамаска, от Бога", и увязывая в единую сакральную географию Традиции христианского мира и Сирию, и Киев, и птицерыб (ключевой образ для французского католического эзотеризма - но и для шотландца Макдональда тоже! - см. летучих птицерыб-эрантов в "Золотом ключе"), мы ощупью приближаемся к тому ключу, который способен отворить все двери, ибо "святыня сердца вверена Софии", как учил незабвенный Новалис.

Тема нечеловеческого происхождения правящих династий по женской линии от элементалов/фей была раскрыта Лодовико Синистрари и наследовавшим ему Монфоконом де Вилларом, который за разглашение тайны был убит еще в начале XVIII века. Труд Монфокона на русский язык перевел Юрий Стефанов.

Поскольку Макдональд прямо утверждал о происхождении некоторых родов от таких женских элементалов, то процитируем Дмитрия Зеленцова:

Брак с феей / брак со стихийной сущностью – одна из форм взаимодействия человека с некоей духовной сущностью, издревле практиковавшаяся в определённых аристократических родах, а впоследствии нашедшая своё воплощение в практиках креммерциацианских организаций и Ордена Телей графа Умберто «Эрима» ди Катенайя.
В результате практики подобного рода посвящённый получал от сущности, с которой он заключил союз, общее покровительство, а также определённые способности. В свою очередь сущность получала приношения того или иного рода, соответствующие её природе. В более специфических случаях сущность могла воплощаться в живом человеке, с которым инициат заключал физический брачный союз, в результате которого на свет появлялись существа необычайной природы и способностей, кои ещё в Античности получили наименование «исполинов» и «героев». Именно от такого союза родились, согласно легендам, Александр Македонский, Аполлоний Тианский и Мельхиседек.

Потомки такого союза составляли аристократические линии, наделённые как физической силой и властью, так и метафизическим могуществом и специфическими магическими познаниями. Фея-первопредок покровительствовала своим потомкам, каковые отправляли в её честь семейный, сугубо приватный культ. В определённые момент фея могла даже зримо являться своим потомкам в качестве вестника судьбоносных событий данного рода (отсюда легенды о «белых» или «черных» дамах в семейных гнёздах древней аристократии). Кроме того, фея могла воплощаться в женщинах-представительницах своего рода. Наиболее известным примером подобных союзов является легендарный брак рыцаря Штауффеберга (по другой версии, Раймондина) и феи (змеедевы) Мелюзины, в результате которого он обрёл власть, земли и богатство, а его потомки стали владетельными семействами Европы. К их числу относят, к примеру, такие династии как Лузиньяны, Люксембурги и Плантагенеты.
Кроме того, стоит напомнить, что символ Мелюзины в облике русалки имеет важное значение в герметике, а также в геральдике (чья связь с герметикой не ускользнёт от взгляда внимательного исследователя). Практики подобного рода (хотя, естественно, в завуалированном виде) были изложены, в частности, в трудах Парацельса, итальянского адепта Борри, а также в знаменитом «Графе де Габалисе» Монфокона де Виллара (по слухам, убитого за разглашение этих сведений) и дожили в рамках определённых закрытых организаций вплоть до нашего времени.

Впервые после кончины В.Б. Микушевича его канал продолжил публикации. На сей раз - очень жёстким стихотворением 1987 года.

https://www.group-telegram.com/mikushevich/77

Две новости в ленте с разницей в 10 минут:
1. Россиянам запретят быть одинокими: в Госдуме начали обсуждение запрета на пропаганду одинокого образа жизни.
2. Россия упростит въезд для граждан Пакистана.

Совпадение? Не думаю...

Для тех, кто все еще верит в "наших друзей" Орбана, Фицо и Кобахидзе, сообщаем, что эти трое вчера в ООН проголосовали против российской резолюции о запрете героизации нацизма - в ногу с США и Европой, в ногу с Германией, Италией и Японией.

Кстати, Израиль, Азербайджан и Армения голосовали вчера за российскую резолюцию. Это очень лицемерно, но хотя бы на словах они всё-таки не стали позориться. Большинством стран мира резолюция Генассамблеи принята.

Турция стала одной из 10 стран, кто вчера воздержался. Это был очередной акробатический номер многовекторности от двухпартийного правительства Эрдогана, вторая партия в котором - ПНД (бозкурты) - является попросту нацистской и расистской и сама напрямую генеалогически восходит к гитлеровцам.