ОЛИМПИАДЫ, ДОСТУПНЫЕ АЛГОРИТМУ
Недавно прошла такая новость:
«Нейросетевые алгоритмы AlphaProof и AlphaGeometry 2, успешно решили четыре из шести задач на Международной математической олимпиаде.
ИИ справился с двумя задачами по алгебре и одной по теории чисел, включая самую сложную, а также с одной задачей по геометрии. Две задачи по комбинаторике остались нерешенными. Системы набрали 28 из 42 возможных баллов, что соответствует серебряной медали на IMO.»
Уже давно и не раз было сказано, что решение олимпиадных задач сродни творчеству ученых-математиков. С той лишь разницей, что научные проблемы требуют десятков таких шагов и открытий, которые дети совершают на олимпиадных состязаниях.
IMO — высший уровень математических олимпиад, и из приведённой информации можно сделать вывод, что ИИ достиг высот профессиональных математиков. Казалось бы, дело за малым: нагрузить упомянутые нейросети нерешёнными проблемами, и можно непрерывно выдавать публикации в ведущих математических журналах (где WoS, Scopus и Q1 — мечта вузовских профессоров и доцентов).
Но о математических открытиях, сделанных ИИ, ничего не слышно. И неслучайно. Успех нейросетей в решении олимпиадных задач имеет простое объяснение.
Олимпиады в мире давно поставлены на поток, и они постоянно требуют новых заданий. Что-то принципиально новое, доступное школьнику с его весьма ограниченной математической базой, придумать не так просто. Составители олимпиадных задач («математические композиторы») временами выдают свежие идеи, но чем дальше — тем реже, ибо это поле «пашут» уже многие десятки лет. Поэтому (как правило) используют идеи прежних задач, но в новой упаковке, чтобы внешне они выглядели оригинальными.
В такой ситуации для решения большинства заданий достаточно найти их аналог в базе олимпиад «всех времён и народов». И это вполне под силу современному ИИ.
Опытные педагоги (в «школах талантов») используют похожую схему. Они систематизируют идеи, использованные в прежних олимпиадах, и доводят их до учеников. В итоге воспитанники этих учителей многие «новые» задачи уже умеют решать. Надо только «распаковать» их (снять «камуфлирующую обёртку»), дойти до сути и записать решение.
Грубо говоря, на олимпиады можно натаскать (далеко не каждого, разумеется). Что и происходит нередко, и является одной из причин, в силу которых значительная часть «олимпиадников» проявляет себя только там и потом нигде кроме.
Недавно прошла такая новость:
«Нейросетевые алгоритмы AlphaProof и AlphaGeometry 2, успешно решили четыре из шести задач на Международной математической олимпиаде.
ИИ справился с двумя задачами по алгебре и одной по теории чисел, включая самую сложную, а также с одной задачей по геометрии. Две задачи по комбинаторике остались нерешенными. Системы набрали 28 из 42 возможных баллов, что соответствует серебряной медали на IMO.»
Уже давно и не раз было сказано, что решение олимпиадных задач сродни творчеству ученых-математиков. С той лишь разницей, что научные проблемы требуют десятков таких шагов и открытий, которые дети совершают на олимпиадных состязаниях.
IMO — высший уровень математических олимпиад, и из приведённой информации можно сделать вывод, что ИИ достиг высот профессиональных математиков. Казалось бы, дело за малым: нагрузить упомянутые нейросети нерешёнными проблемами, и можно непрерывно выдавать публикации в ведущих математических журналах (где WoS, Scopus и Q1 — мечта вузовских профессоров и доцентов).
Но о математических открытиях, сделанных ИИ, ничего не слышно. И неслучайно. Успех нейросетей в решении олимпиадных задач имеет простое объяснение.
Олимпиады в мире давно поставлены на поток, и они постоянно требуют новых заданий. Что-то принципиально новое, доступное школьнику с его весьма ограниченной математической базой, придумать не так просто. Составители олимпиадных задач («математические композиторы») временами выдают свежие идеи, но чем дальше — тем реже, ибо это поле «пашут» уже многие десятки лет. Поэтому (как правило) используют идеи прежних задач, но в новой упаковке, чтобы внешне они выглядели оригинальными.
В такой ситуации для решения большинства заданий достаточно найти их аналог в базе олимпиад «всех времён и народов». И это вполне под силу современному ИИ.
Опытные педагоги (в «школах талантов») используют похожую схему. Они систематизируют идеи, использованные в прежних олимпиадах, и доводят их до учеников. В итоге воспитанники этих учителей многие «новые» задачи уже умеют решать. Надо только «распаковать» их (снять «камуфлирующую обёртку»), дойти до сути и записать решение.
Грубо говоря, на олимпиады можно натаскать (далеко не каждого, разумеется). Что и происходит нередко, и является одной из причин, в силу которых значительная часть «олимпиадников» проявляет себя только там и потом нигде кроме.
ОБ АТТЕСТАЦИИ ПО РУССКОМУ ЯЗЫКУ
(которой нет)
В школах РФ нарастает очередная проблема: дети мигрантов зачастую не знают русского языка, их становится всё больше, и обучение таких ребят в обычных классах мешает всем. Тема мигрантов вышла в топ политической повестки. Недавно было много шума после категорических высказываний Бастрыкина, и даже Музаев отметился на этом поле, предложив «не брать детей в школу без знания русского языка».
При этом надо напомнить, что все «обучающиеся» проходят обязательную многоступенчатую аттестацию по РЯ. Это «говорение» в 9 классе (допуск к ОГЭ), собственно ОГЭ по русскому, сочинение в 11 классе и ЕГЭ. Внешне очень серьёзный контроль.
И каков результат?
Что касается «говорения», то «получить недопуск на ОГЭ весьма сложно», так что допускают практически всех.
По ОГЭ общей статистики по стране нет. Но, исходя из итогов экзамена по ряду регионов (где они опубликованы), можно сделать вывод, что доля двоек после передачи не превосходит 1 — 2%.
По сочинению получают зачёт также практически все (часть — после переписывания).
А доля двоек на ЕГЭ менее 0,5% (с учётом пересдачи).
Такова общая картина, которую Росбрнадзор, подводя итоги аттестации, описывает обычно следующими словами:
«Результаты ЕГЭ и ОГЭ по русскому языку говорят о стабильном качестве языковой и речевой культуры у выпускников. Они хорошо владеют большей частью норм современного русского литературного языка, умеют работать с текстами различных стилей и жанров, ясно и понятно излагают свои мысли в письменной форме.»
Как же это всё у нас получается, господа-товарищи?
В стране нарастающая проблема: детей мигрантов невозможно учить, поскольку они часто не знают русского языка. Этой проблеме уже много лет, учителя не раз поднимали её на встречах с президентом, о том же говорит главный надзиратель Музаев. А статистика выпускной аттестации по РЯ самая позитивная: аттестованы практически все. И в этой статистике никакой негативной динамики по годам, даже наоборот. То же самое и разрезе регионов. Там, где мигрантов больше всего (Москва, Московская область, Петербург), результаты выше, а самые худшие итоги ГИА — в российской глубинке, где мигрантов почти нет (им там делать нечего: ни производства, ни строительства).
Такой вот парадокс. Впрочем, понятный и давно объяснённый.
Мы видим ещё одно доказательство известного факта, что никакого реального выпускного контроля по русскому нет. А есть весьма затратная его имитация, имеющая далёкое отношение к проверке знаний государственного языка.
(которой нет)
В школах РФ нарастает очередная проблема: дети мигрантов зачастую не знают русского языка, их становится всё больше, и обучение таких ребят в обычных классах мешает всем. Тема мигрантов вышла в топ политической повестки. Недавно было много шума после категорических высказываний Бастрыкина, и даже Музаев отметился на этом поле, предложив «не брать детей в школу без знания русского языка».
При этом надо напомнить, что все «обучающиеся» проходят обязательную многоступенчатую аттестацию по РЯ. Это «говорение» в 9 классе (допуск к ОГЭ), собственно ОГЭ по русскому, сочинение в 11 классе и ЕГЭ. Внешне очень серьёзный контроль.
И каков результат?
Что касается «говорения», то «получить недопуск на ОГЭ весьма сложно», так что допускают практически всех.
По ОГЭ общей статистики по стране нет. Но, исходя из итогов экзамена по ряду регионов (где они опубликованы), можно сделать вывод, что доля двоек после передачи не превосходит 1 — 2%.
По сочинению получают зачёт также практически все (часть — после переписывания).
А доля двоек на ЕГЭ менее 0,5% (с учётом пересдачи).
Такова общая картина, которую Росбрнадзор, подводя итоги аттестации, описывает обычно следующими словами:
«Результаты ЕГЭ и ОГЭ по русскому языку говорят о стабильном качестве языковой и речевой культуры у выпускников. Они хорошо владеют большей частью норм современного русского литературного языка, умеют работать с текстами различных стилей и жанров, ясно и понятно излагают свои мысли в письменной форме.»
Как же это всё у нас получается, господа-товарищи?
В стране нарастающая проблема: детей мигрантов невозможно учить, поскольку они часто не знают русского языка. Этой проблеме уже много лет, учителя не раз поднимали её на встречах с президентом, о том же говорит главный надзиратель Музаев. А статистика выпускной аттестации по РЯ самая позитивная: аттестованы практически все. И в этой статистике никакой негативной динамики по годам, даже наоборот. То же самое и разрезе регионов. Там, где мигрантов больше всего (Москва, Московская область, Петербург), результаты выше, а самые худшие итоги ГИА — в российской глубинке, где мигрантов почти нет (им там делать нечего: ни производства, ни строительства).
Такой вот парадокс. Впрочем, понятный и давно объяснённый.
Мы видим ещё одно доказательство известного факта, что никакого реального выпускного контроля по русскому нет. А есть весьма затратная его имитация, имеющая далёкое отношение к проверке знаний государственного языка.
ВСЁ ДЕЛО — В ШВАХ
В чиновный лексикон внедряется новый термин — «бесшовное образование», который, похоже, скоро будут повторять из каждого утюга. Кому и откуда пришли такие слова — из хирургии или швейного дела — не ведаем, но речь о том, что образовательное полотно, которое должно быть гладким и красивым, по факту разорвано, и его приходится сшивать. Швы портят картину, и вообще — шить по-живому, по детям — как можно?
Потому даёшь бесшовную школу!
Концепцию этой новой шаманской идеи на днях изложил вице-премьер Чернышенко, а многочисленные эксперты уже пояснили, что он имел в виду (см. https://iz.ru/1738364/sergei-gurianov/trudnosti-perekhoda-v-rossii-sozdadut-besshovnuiu-sistemu-obrazovaniia?ysclid=lzjswlgmqf16506202 )
Как известно, официальное образование (которое курирует Минпрос) начинается у нас с детского сада. Оттого первый «шов» проходит на рубеже поступления в первый класс. Нынешняя школа работает не по каким-то прежним советским методикам, а по новому ФГОС, самому лучшему и прогрессивному. Однако многим детям оно «не заходит», просто никак. Надо искать причину.
И вот вам ответ: дело в том, что не тому учили в детском садике. Будут исправлять.
Заметим, что воспитание детей в дружной многодетной семье с мамой и бабушками (без садиков), за которую активно ратуют нынешние традиционалисты, в эту концепцию не вписывается. (И неудивительно: шизофрения в вопросах демографической политики — явление обычное.)
В начальной школе эксперты швов не находят — там всё гладко: «учителя учат, дети учатся».
Но при переходе в пятый класс математики, например, «неожиданно» заявляют:
«И чему мы их можем научить, если не только таблицы умножения не знают, но даже с трудом складывают в пределах десятка?»
Разрыв. Приходится сшивать. И «шьют» мало-помалу вплоть до выпуска.
Эксперты говорят, что есть ещё один шов — при переходе из основной школы в старшую, но мы его не видим. С набором персональных ЕГЭ для поступления в вуз дети определяются достаточно рано, возможности школы для подготовки к единым экзаменам они хорошо представляют, «тупых» в десятый класс не пускают, никто ни от кого никаких чудес уже не ждёт, так что там всё достаточно гладко.
«Разрыв шаблона» часто бывает у родителей, когда они приводят своё чадо к репетитору и после первых занятий задают вопрос: ну как? А им отвечают:
«Вас можно обрадовать: ребёнок не знает НИЧЕГО, и это лучше, чем «что-то», потому что переучивать труднее, чем учить с чистого листа».
Но проблемы родителей и репетиторов — это не государственное дело, не правда, ли?
А вот где точно есть разрыв — так это при переходе из школы в нормальный вуз или колледж (пока ещё такие есть). Там просто шок. Оказывается вдруг, что зубрить ЕГЭ (или ОГЭ) и по-настоящему учиться — две большие разницы.
(Прежде были вступительные экзамены (в каждом вузе свои), которые обеспечивали плавность перехода, но всем уже сто раз сказали, что альтернативы ЕГЭ нет. К тому же для самых настырных есть олимпиады из перечня Минобра — аналог прежних вступительных испытаний.)
Но такой шок далеко не везде. Во многих вузах давно поняли, какой контингент приходит к ним по ЕГЭ, и без эксцессов имитируют учебный процесс, чтобы никого не испугать и не обидеть. Ибо студент может уйти, а он — единица в подушевом финансировании. Ему вполне гладко выдают диплом.
А вот дальше ещё один разрыв, но уже не в образовании, а при устройстве на работу, когда выясняется (вдруг), что дипломированный специалист ничего не умеет.
Итак, причина найдена — разрывы и швы, устраним и заживём хорошо.
План прост, как всё гениальное.
Остаётся вопрос: как его выполнить?
На сей счёт ясности нет. Но генеральное направление обозначено. Один из инструментов, который уже действует в нужном ключе, вице-премьер Чернышенко назвал — это ЕГЭ. Надо что-нибудь ещё в том же роде добавить, плюс цифровизация, и всё будет «норм».
И это при том, что большая часть обозначенных «швов и разрывов» напрямую связана с ЕГЭ, о чём подробно сказано здесь — https://vk.com/s/v1/doc/UMS8PPGReWFnvaeEdnsKMYwM00umDVzGy6IUNs4NqTEeFSaSaVo
В чиновный лексикон внедряется новый термин — «бесшовное образование», который, похоже, скоро будут повторять из каждого утюга. Кому и откуда пришли такие слова — из хирургии или швейного дела — не ведаем, но речь о том, что образовательное полотно, которое должно быть гладким и красивым, по факту разорвано, и его приходится сшивать. Швы портят картину, и вообще — шить по-живому, по детям — как можно?
Потому даёшь бесшовную школу!
Концепцию этой новой шаманской идеи на днях изложил вице-премьер Чернышенко, а многочисленные эксперты уже пояснили, что он имел в виду (см. https://iz.ru/1738364/sergei-gurianov/trudnosti-perekhoda-v-rossii-sozdadut-besshovnuiu-sistemu-obrazovaniia?ysclid=lzjswlgmqf16506202 )
Как известно, официальное образование (которое курирует Минпрос) начинается у нас с детского сада. Оттого первый «шов» проходит на рубеже поступления в первый класс. Нынешняя школа работает не по каким-то прежним советским методикам, а по новому ФГОС, самому лучшему и прогрессивному. Однако многим детям оно «не заходит», просто никак. Надо искать причину.
И вот вам ответ: дело в том, что не тому учили в детском садике. Будут исправлять.
Заметим, что воспитание детей в дружной многодетной семье с мамой и бабушками (без садиков), за которую активно ратуют нынешние традиционалисты, в эту концепцию не вписывается. (И неудивительно: шизофрения в вопросах демографической политики — явление обычное.)
В начальной школе эксперты швов не находят — там всё гладко: «учителя учат, дети учатся».
Но при переходе в пятый класс математики, например, «неожиданно» заявляют:
«И чему мы их можем научить, если не только таблицы умножения не знают, но даже с трудом складывают в пределах десятка?»
Разрыв. Приходится сшивать. И «шьют» мало-помалу вплоть до выпуска.
Эксперты говорят, что есть ещё один шов — при переходе из основной школы в старшую, но мы его не видим. С набором персональных ЕГЭ для поступления в вуз дети определяются достаточно рано, возможности школы для подготовки к единым экзаменам они хорошо представляют, «тупых» в десятый класс не пускают, никто ни от кого никаких чудес уже не ждёт, так что там всё достаточно гладко.
«Разрыв шаблона» часто бывает у родителей, когда они приводят своё чадо к репетитору и после первых занятий задают вопрос: ну как? А им отвечают:
«Вас можно обрадовать: ребёнок не знает НИЧЕГО, и это лучше, чем «что-то», потому что переучивать труднее, чем учить с чистого листа».
Но проблемы родителей и репетиторов — это не государственное дело, не правда, ли?
А вот где точно есть разрыв — так это при переходе из школы в нормальный вуз или колледж (пока ещё такие есть). Там просто шок. Оказывается вдруг, что зубрить ЕГЭ (или ОГЭ) и по-настоящему учиться — две большие разницы.
(Прежде были вступительные экзамены (в каждом вузе свои), которые обеспечивали плавность перехода, но всем уже сто раз сказали, что альтернативы ЕГЭ нет. К тому же для самых настырных есть олимпиады из перечня Минобра — аналог прежних вступительных испытаний.)
Но такой шок далеко не везде. Во многих вузах давно поняли, какой контингент приходит к ним по ЕГЭ, и без эксцессов имитируют учебный процесс, чтобы никого не испугать и не обидеть. Ибо студент может уйти, а он — единица в подушевом финансировании. Ему вполне гладко выдают диплом.
А вот дальше ещё один разрыв, но уже не в образовании, а при устройстве на работу, когда выясняется (вдруг), что дипломированный специалист ничего не умеет.
Итак, причина найдена — разрывы и швы, устраним и заживём хорошо.
План прост, как всё гениальное.
Остаётся вопрос: как его выполнить?
На сей счёт ясности нет. Но генеральное направление обозначено. Один из инструментов, который уже действует в нужном ключе, вице-премьер Чернышенко назвал — это ЕГЭ. Надо что-нибудь ещё в том же роде добавить, плюс цифровизация, и всё будет «норм».
И это при том, что большая часть обозначенных «швов и разрывов» напрямую связана с ЕГЭ, о чём подробно сказано здесь — https://vk.com/s/v1/doc/UMS8PPGReWFnvaeEdnsKMYwM00umDVzGy6IUNs4NqTEeFSaSaVo
Вот и выходит, что обсуждаем мы если не вредительство, то имитацию «решения проблем» при полном непонимании вопроса.
Словом, шаманят, как и было сказано — https://vk.com/wall-62604527_62779
Словом, шаманят, как и было сказано — https://vk.com/wall-62604527_62779
О ЕГЭ, ВЫПУСКНОЙ АТТЕСТАЦИИ И ПРЕСТИЖЕ УЧИТЕЛЬСКОЙ ПРОФЕССИИ
Мечты об отмене ЕГЭ выходят на очередной круг, и стоит напомнить, что мы трижды вносили в Думу законопроект об отделении школы от ЕГЭ, который каждый раз отклоняли депутаты ЕР.
ЕГЭ — это добровольные вступительные экзамены, не имеющие отношения к аттестации. Их механически соединили со школой, вынуждая её превращаться в подготовительные курсы к поступлению в вуз, где изучают только избранные дисциплины и только в объёме, необходимом для сдачи экзаменов. Этот процесс изуродовал школу, он идёт крайне болезненно и имеет строго отрицательные перспективы для страны в целом.
Сегодня для получения аттестата надо сдать на зачётный балл только два ЕГЭ — русский язык и математику, причём их зачётные пороги НИЖЕ соответствующих требований ОГЭ 9 класса. Выпускной аттестации в средней школе фактически нет, что даёт полную свободу игнорировать все «ненужные предметы» (как ученикам, так и учителю).
В законопроекте мы предлагали поэтапно восстановить обязательную аттестацию по всем основным дисциплинам в форме выпускных экзаменов, а вступительные ЕГЭ вынести за рамки школьного обучения.
Как известно, все законопроекты до голосования проходят «экспертизу» в соответствующих министерствах и ведомствах (а также в профильном комитете ГД). Разумеется, наши предложения всюду получили отрицательные заключения. «Логика» отказа была одинаковой:
«ЕГЭ — это выпускные и вступительные экзамены одновременно, объективные и независимые, они проводятся по 12 предметам. Школьные ГВЭ объективными быть не могут, плюс дополнительная нагрузка на детей, поэтому ничего менять не надо.»
Думскому депутату от ЕР этих «аргументов» было вполне достаточно, чтобы с чистой совестью (у кого ещё осталась) отклонить законопроект.
Но вся эта конструкция держится на фальшивом тезисе, что ЕГЭ объединяет в себе две функции — выпускную и вступительную.
Да, так написано в законе, но это абсолютно не соответствует действительности. Однако даже противники единых экзаменов (практически без исключения) повторяют и повторяют, что ЕГЭ — это попытка соединить выпускные и вступительные экзамены, поддерживая тем самым краеугольный тезис, на котором держится вся демагогия вокруг ЕГЭ.
Уважаемые господа-товарищи, примите к сведению и запомните раз и навсегда: ЕГЭ — это не «два в одном», это в чистом виде добровольные вступительные экзамены в вуз (очень плохие), не имеющие никакого отношения к выпускной аттестации. И там, наверху, отлично знают, что школа работает без государственного выпускного контроля (ГИА) практически по всем дисциплинам.
Эту ситуацию пытались подправить. Было дело, обещали ввести обязательный ЕГЭ по истории (аттестационный) к 2020-му году, потом — обязательный ЕГЭ по иностранному языку (2022), но все эти проекты благополучно забыты. Сообразили, что «объективно и независимо» оценить знания детей, у которых, к примеру, много лет не было учителя, и при этом практически всех аттестовать, можно только на таком низком уровне, что ярче всех вражеских инсинуаций покажет дно, на котором оказалось наше образование.
Хватит нам национального позора в виде базового ЕГЭ по математике. Решили не добавлять.
Потому ГИА в средней школе нет и пока не предвидится. Ситуация шокирующая, и власть изо всех сил скрывает этот факт, без конца повторяя, что ЕГЭ — это выпускные экзамены, да по двенадцати дисциплинам, да посмотрите, какие сложные, нигде в мире такого нет.
Но аттестаты в стране выдают, и там стоят оценки. Кто же аттестует наших выпускников?
Школьный учитель и только он.
Детям ставят оценки текущей успеваемости, по которым выводят оценки аттестата. Итоговая аттестация фактически целиком и полностью отдана школе без всякого внешнего контроля. Той самой школе, которой «категорически нельзя доверить выпускные экзамены, поскольку они будут необъективными».
Такое положение вполне устраивает власть. В школе нет учителя — не беда. Уроки английского проведёт трудовик, оценки детям в электронный журнал нарисует, аттестат выдадут, «всё норм». А вот обязательный выпускной экзамен тут точно создаст проблемы.
Мечты об отмене ЕГЭ выходят на очередной круг, и стоит напомнить, что мы трижды вносили в Думу законопроект об отделении школы от ЕГЭ, который каждый раз отклоняли депутаты ЕР.
ЕГЭ — это добровольные вступительные экзамены, не имеющие отношения к аттестации. Их механически соединили со школой, вынуждая её превращаться в подготовительные курсы к поступлению в вуз, где изучают только избранные дисциплины и только в объёме, необходимом для сдачи экзаменов. Этот процесс изуродовал школу, он идёт крайне болезненно и имеет строго отрицательные перспективы для страны в целом.
Сегодня для получения аттестата надо сдать на зачётный балл только два ЕГЭ — русский язык и математику, причём их зачётные пороги НИЖЕ соответствующих требований ОГЭ 9 класса. Выпускной аттестации в средней школе фактически нет, что даёт полную свободу игнорировать все «ненужные предметы» (как ученикам, так и учителю).
В законопроекте мы предлагали поэтапно восстановить обязательную аттестацию по всем основным дисциплинам в форме выпускных экзаменов, а вступительные ЕГЭ вынести за рамки школьного обучения.
Как известно, все законопроекты до голосования проходят «экспертизу» в соответствующих министерствах и ведомствах (а также в профильном комитете ГД). Разумеется, наши предложения всюду получили отрицательные заключения. «Логика» отказа была одинаковой:
«ЕГЭ — это выпускные и вступительные экзамены одновременно, объективные и независимые, они проводятся по 12 предметам. Школьные ГВЭ объективными быть не могут, плюс дополнительная нагрузка на детей, поэтому ничего менять не надо.»
Думскому депутату от ЕР этих «аргументов» было вполне достаточно, чтобы с чистой совестью (у кого ещё осталась) отклонить законопроект.
Но вся эта конструкция держится на фальшивом тезисе, что ЕГЭ объединяет в себе две функции — выпускную и вступительную.
Да, так написано в законе, но это абсолютно не соответствует действительности. Однако даже противники единых экзаменов (практически без исключения) повторяют и повторяют, что ЕГЭ — это попытка соединить выпускные и вступительные экзамены, поддерживая тем самым краеугольный тезис, на котором держится вся демагогия вокруг ЕГЭ.
Уважаемые господа-товарищи, примите к сведению и запомните раз и навсегда: ЕГЭ — это не «два в одном», это в чистом виде добровольные вступительные экзамены в вуз (очень плохие), не имеющие никакого отношения к выпускной аттестации. И там, наверху, отлично знают, что школа работает без государственного выпускного контроля (ГИА) практически по всем дисциплинам.
Эту ситуацию пытались подправить. Было дело, обещали ввести обязательный ЕГЭ по истории (аттестационный) к 2020-му году, потом — обязательный ЕГЭ по иностранному языку (2022), но все эти проекты благополучно забыты. Сообразили, что «объективно и независимо» оценить знания детей, у которых, к примеру, много лет не было учителя, и при этом практически всех аттестовать, можно только на таком низком уровне, что ярче всех вражеских инсинуаций покажет дно, на котором оказалось наше образование.
Хватит нам национального позора в виде базового ЕГЭ по математике. Решили не добавлять.
Потому ГИА в средней школе нет и пока не предвидится. Ситуация шокирующая, и власть изо всех сил скрывает этот факт, без конца повторяя, что ЕГЭ — это выпускные экзамены, да по двенадцати дисциплинам, да посмотрите, какие сложные, нигде в мире такого нет.
Но аттестаты в стране выдают, и там стоят оценки. Кто же аттестует наших выпускников?
Школьный учитель и только он.
Детям ставят оценки текущей успеваемости, по которым выводят оценки аттестата. Итоговая аттестация фактически целиком и полностью отдана школе без всякого внешнего контроля. Той самой школе, которой «категорически нельзя доверить выпускные экзамены, поскольку они будут необъективными».
Такое положение вполне устраивает власть. В школе нет учителя — не беда. Уроки английского проведёт трудовик, оценки детям в электронный журнал нарисует, аттестат выдадут, «всё норм». А вот обязательный выпускной экзамен тут точно создаст проблемы.
Но если выпускников аттестует школьный учитель (а это так), то почему он не «царь и бог», почему об него вытирают ноги?
Вопрос интересный, и если коротко, то это потому, что вступительные экзамены (ЕГЭ) соединили со школой, и главный образовательный запрос у детей и родителей именно на баллы ЕГЭ. Причём запрос этот важен не только для выпускников, но и для учителя, которого в конечном счёте оценивают по результатам ЕГЭ (вплоть до премии в 100 000 р за стобалльника, подготовленного сторонним репетитором), а не по отметкам в аттестате. Поэтому его возможности выдвигать какие-то свои требования сведены к нулю.
Ведь если жить строго по логике единых экзаменов, то уроки в школе следует вести только для тех, кто будет сдавать ЕГЭ, и там конкретно натаскивать на типовые задания, а не проходить «никому не нужную программу». Примерно так: если физика, то в классе сидят четыре человека, на химии — три, а на литературе — один или ноль (тогда совсем райская жизнь для учителя-словесника). И только на уроках русского будет представлен весь класс, поскольку этот ЕГЭ нужен всем.
Однако правила таковы, что приходится делать «не по уму», поскольку всем выдают одинаковый аттестат, где должны быть оценки по многим предметам. И чтобы они появились, дети обязаны посещать все уроки и получать отметки текущей успеваемости. Выпускникам не совсем безразлично, что им поставят, но приоритет баллов ЕГЭ неизмеримо выше. Поэтому если учитель начнёт требовать от учеников «многих знаний», то, во-первых, он сам должен выкладываться по полной (халявника с жёсткими требованиями забьют немедленно), а во-вторых, «наградой» за эти старания будет порицание со стороны директора и родителей: «не надо отвлекать детей от подготовки к ЕГЭ ненужными вопросами».
Возьмём, к примеру, уроки литературы. Ведь если учиться серьёзно, то надо читать толстые книги, а это уйма времени, которого у детей категорически нет в условиях гонки за баллами ЕГЭ. Проще показать фильм «Война и мир» или «Преступление и наказание». Картины длинные, займут несколько уроков. Потом три-пять тестовых вопросов (письменно, говорить ученики не умеют), десять минут на проверку, и у всех стоят оценки.
Или история. «Откройте, дети учебник, прочитайте параграф и напишите конспект. А я проверю.»
(Известная методика: пропустят ученики текст «через руку» — что-нибудь в головах останется.)
Проверка конспектов простая, по объёму. Если меньше страницы — тройка, больше двух — 5. Учебный процесс идёт, класс работает по программе, у всех есть оценки. А что там «в головах» — никого не интересует.
У педагога, ведущего в старших классах «непрофильные предметы», выбор не велик. Будешь стараться и много требовать — получишь шишки. А если расслабиться (как написано выше) – обеспечена спокойная жизнь. Но уважать (или бояться) такого учителя никто не будет.
Вот и выходит, что хотя школьный педагог и аттестует всех и каждого, но он полностью лишен субъектности и подчиняется воле обстоятельств, заданных «его величеством ЕГЭ».
При этом поддержка единых экзаменов среди значительной части учителей самая сильная и зубастая. Эта поддержка имеет экономический базис. Через ЕГЭ учителя получили доступ в самый горячий сегмент репетиторского рынка — к подготовке к вступительным экзаменам. Многие прямо говорят, что без репетиторства при нынешних зарплатах не выжить.
Это так.
Но никому не приходило в голову, что нищенское существование учителей напрямую связано с ЕГЭ?
До введения единых экзаменов педагогам повышали зарплаты, в конце нулевых они были приличными. Учительская ставка (за 18 часов) была выше зарплаты доцента вуза. И с тех пор её не меняли, хотя цены выросли многократно.
Почему?
Говорят, денег нет.
Но для медиков (которых примерно столько, как и учителей) деньги нашли, дали им надбавку, которая вдвое выше базовой ставки педагога. А на увеличение учительских зарплат со стороны власти даже нет намёка.
Вопрос интересный, и если коротко, то это потому, что вступительные экзамены (ЕГЭ) соединили со школой, и главный образовательный запрос у детей и родителей именно на баллы ЕГЭ. Причём запрос этот важен не только для выпускников, но и для учителя, которого в конечном счёте оценивают по результатам ЕГЭ (вплоть до премии в 100 000 р за стобалльника, подготовленного сторонним репетитором), а не по отметкам в аттестате. Поэтому его возможности выдвигать какие-то свои требования сведены к нулю.
Ведь если жить строго по логике единых экзаменов, то уроки в школе следует вести только для тех, кто будет сдавать ЕГЭ, и там конкретно натаскивать на типовые задания, а не проходить «никому не нужную программу». Примерно так: если физика, то в классе сидят четыре человека, на химии — три, а на литературе — один или ноль (тогда совсем райская жизнь для учителя-словесника). И только на уроках русского будет представлен весь класс, поскольку этот ЕГЭ нужен всем.
Однако правила таковы, что приходится делать «не по уму», поскольку всем выдают одинаковый аттестат, где должны быть оценки по многим предметам. И чтобы они появились, дети обязаны посещать все уроки и получать отметки текущей успеваемости. Выпускникам не совсем безразлично, что им поставят, но приоритет баллов ЕГЭ неизмеримо выше. Поэтому если учитель начнёт требовать от учеников «многих знаний», то, во-первых, он сам должен выкладываться по полной (халявника с жёсткими требованиями забьют немедленно), а во-вторых, «наградой» за эти старания будет порицание со стороны директора и родителей: «не надо отвлекать детей от подготовки к ЕГЭ ненужными вопросами».
Возьмём, к примеру, уроки литературы. Ведь если учиться серьёзно, то надо читать толстые книги, а это уйма времени, которого у детей категорически нет в условиях гонки за баллами ЕГЭ. Проще показать фильм «Война и мир» или «Преступление и наказание». Картины длинные, займут несколько уроков. Потом три-пять тестовых вопросов (письменно, говорить ученики не умеют), десять минут на проверку, и у всех стоят оценки.
Или история. «Откройте, дети учебник, прочитайте параграф и напишите конспект. А я проверю.»
(Известная методика: пропустят ученики текст «через руку» — что-нибудь в головах останется.)
Проверка конспектов простая, по объёму. Если меньше страницы — тройка, больше двух — 5. Учебный процесс идёт, класс работает по программе, у всех есть оценки. А что там «в головах» — никого не интересует.
У педагога, ведущего в старших классах «непрофильные предметы», выбор не велик. Будешь стараться и много требовать — получишь шишки. А если расслабиться (как написано выше) – обеспечена спокойная жизнь. Но уважать (или бояться) такого учителя никто не будет.
Вот и выходит, что хотя школьный педагог и аттестует всех и каждого, но он полностью лишен субъектности и подчиняется воле обстоятельств, заданных «его величеством ЕГЭ».
При этом поддержка единых экзаменов среди значительной части учителей самая сильная и зубастая. Эта поддержка имеет экономический базис. Через ЕГЭ учителя получили доступ в самый горячий сегмент репетиторского рынка — к подготовке к вступительным экзаменам. Многие прямо говорят, что без репетиторства при нынешних зарплатах не выжить.
Это так.
Но никому не приходило в голову, что нищенское существование учителей напрямую связано с ЕГЭ?
До введения единых экзаменов педагогам повышали зарплаты, в конце нулевых они были приличными. Учительская ставка (за 18 часов) была выше зарплаты доцента вуза. И с тех пор её не меняли, хотя цены выросли многократно.
Почему?
Говорят, денег нет.
Но для медиков (которых примерно столько, как и учителей) деньги нашли, дали им надбавку, которая вдвое выше базовой ставки педагога. А на увеличение учительских зарплат со стороны власти даже нет намёка.
А зачем, если сводят, родимые, концы с концами? Репетиторство у вас, подрабатывайте, и будьте счастливы. И поддерживайте двумя руками наш общий любимый ЕГЭ. А если кто ведёт предметы, где нет единого экзамена, — тоже не беда. Учителя теперь в дефиците, трудовик и физкультурник вполне могут набрать часов на две-три ставки по «совмещению». Вести математику, например (считать умеют — справятся, для базового ЕГЭ хватит), или историю с литературой по описанной выше методике.
Власть своими манипуляциями и «хороводами» опустила многих учителей на такое дно, что смотреть на них больно. И в высоких кабинетах ещё имеют наглость рассуждать о престиже учительской профессии.
Власть своими манипуляциями и «хороводами» опустила многих учителей на такое дно, что смотреть на них больно. И в высоких кабинетах ещё имеют наглость рассуждать о престиже учительской профессии.
ЧТО ДЕЛАТЬ С ЕГЭ?
В связи с очередным кругом разговоров об отмене единых экзаменов напомним основные тезисы.
Текущая ситуация
1. Принято считать, что единые государственные экзамены объединяют школьную выпускную аттестацию и вузовские вступительные испытания. Однако на сегодня ЕГЭ — это только вступительные экзамены в вуз (постоянно критикуемые из-за низкого качества). Государственной итоговой аттестации (ГИА) в средней школе фактически нет. Для получения аттестата выпускник должен сдать на минимальный зачётный балл лишь два обязательных ЕГЭ — по русскому языку и математике, причём аттестационный порог этих экзаменов НИЖЕ соответствующих требований ОГЭ 9 класса. В такой ситуации изучение даже этих обязательных предметов в старшей школе становится ненужным, если учащемуся не требуются конкурсные баллы для поступления в вуз.
2. Опыт прошедших лет показал, что объединить в одном экзамене две функции — выпускную и вступительную — не получается. В 2015 году обязательный ЕГЭ по математике был разделён на два уровня. Появился «базовый ЕГЭ» (для аттестации), не дающий права поступления в вуз. Зачётный порог этого экзамена доступен адекватному пятикласснику, и это неизбежное свойство любой «объективной и независимой» аттестации, поскольку качество обучения в сильных и слабых школах несопоставимо, и при этом по социально-политическим причинам необходимо аттестовать практически всех. В министерстве были планы по введению обязательных ЕГЭ по истории (2020 год) и иностранному языку (2022), но пример примитивного базового ЕГЭ по математике убедил не делать этого.
3. Аттестация выпускников перешла к школьному учителю: итоговые оценки аттестата выставляют на основе отметок текущей успеваемости без какого-либо внешнего контроля. (Результаты ЕГЭ не оказывают на эти оценки никакого влияния.) Такая бесконтрольность породила свободу не учить и не учиться.
4. Механическое соединение вступительных экзаменов со школой сформировало у детей и родителей запрос на баллы ЕГЭ. Этот запрос зависит от выбора вузовской специальности, у разных детей он разный, и его невозможно удовлетворить в общеобразовательном классе обычной школы. Следствием стала сверхранняя профилизация школьного обучения, уже закреплённая в образовательных стандартах (с 7-го класса). Старшие классы при фактической отмене выпускного контроля превращаются в подготовительные курсы к поступлению в вуз, где стараются учить только те предметы, которые нужны для поступления, и только в объёме, необходимом для сдачи вступительных экзаменов. Среднего ОБЩЕГО образования уже фактически нет. Оно стало узкопрофильным (в лучшем случае) или просто бессмысленным, если профилизация невозможна из-за отсутствия необходимого количества учеников и учителей (а это судьба более половины страны).
5. Выбор профиля обучения или уровня изучения дисциплины (базового или углублённого) предоставлен стихии обывательского спроса и никак не регулируется государством. Выбор «базы» по математике или физике, например, фактически означает отказ от получения высшего образования по направлениям, связанным с этими дисциплинами. И такой выбор (согласно ФГОС) дети обязаны делать уже в конце 6-го класса. Сформировался крен в сторону гуманитарных дисциплин. У значительной части выпускников нет элементарных знаний по математике и естественнонаучным предметам. Страна лишена возможности решить кадровую проблему в инженерно-технической сфере из-за отсутствия необходимого числа подготовленных абитуриентов.
Что делать?
1. Имитацию аттестации в виде двух обязательных ЕГЭ следует отменить, поскольку своим крайне низким зачётным порогом она оказывает демотивирующее воздействие на школу. Вступительные экзамены (ЕГЭ) выпускники должны сдавать после получения аттестата. (В 2020 году был такой опыт, и никаких минусов отмечено не было.)
В связи с очередным кругом разговоров об отмене единых экзаменов напомним основные тезисы.
Текущая ситуация
1. Принято считать, что единые государственные экзамены объединяют школьную выпускную аттестацию и вузовские вступительные испытания. Однако на сегодня ЕГЭ — это только вступительные экзамены в вуз (постоянно критикуемые из-за низкого качества). Государственной итоговой аттестации (ГИА) в средней школе фактически нет. Для получения аттестата выпускник должен сдать на минимальный зачётный балл лишь два обязательных ЕГЭ — по русскому языку и математике, причём аттестационный порог этих экзаменов НИЖЕ соответствующих требований ОГЭ 9 класса. В такой ситуации изучение даже этих обязательных предметов в старшей школе становится ненужным, если учащемуся не требуются конкурсные баллы для поступления в вуз.
2. Опыт прошедших лет показал, что объединить в одном экзамене две функции — выпускную и вступительную — не получается. В 2015 году обязательный ЕГЭ по математике был разделён на два уровня. Появился «базовый ЕГЭ» (для аттестации), не дающий права поступления в вуз. Зачётный порог этого экзамена доступен адекватному пятикласснику, и это неизбежное свойство любой «объективной и независимой» аттестации, поскольку качество обучения в сильных и слабых школах несопоставимо, и при этом по социально-политическим причинам необходимо аттестовать практически всех. В министерстве были планы по введению обязательных ЕГЭ по истории (2020 год) и иностранному языку (2022), но пример примитивного базового ЕГЭ по математике убедил не делать этого.
3. Аттестация выпускников перешла к школьному учителю: итоговые оценки аттестата выставляют на основе отметок текущей успеваемости без какого-либо внешнего контроля. (Результаты ЕГЭ не оказывают на эти оценки никакого влияния.) Такая бесконтрольность породила свободу не учить и не учиться.
4. Механическое соединение вступительных экзаменов со школой сформировало у детей и родителей запрос на баллы ЕГЭ. Этот запрос зависит от выбора вузовской специальности, у разных детей он разный, и его невозможно удовлетворить в общеобразовательном классе обычной школы. Следствием стала сверхранняя профилизация школьного обучения, уже закреплённая в образовательных стандартах (с 7-го класса). Старшие классы при фактической отмене выпускного контроля превращаются в подготовительные курсы к поступлению в вуз, где стараются учить только те предметы, которые нужны для поступления, и только в объёме, необходимом для сдачи вступительных экзаменов. Среднего ОБЩЕГО образования уже фактически нет. Оно стало узкопрофильным (в лучшем случае) или просто бессмысленным, если профилизация невозможна из-за отсутствия необходимого количества учеников и учителей (а это судьба более половины страны).
5. Выбор профиля обучения или уровня изучения дисциплины (базового или углублённого) предоставлен стихии обывательского спроса и никак не регулируется государством. Выбор «базы» по математике или физике, например, фактически означает отказ от получения высшего образования по направлениям, связанным с этими дисциплинами. И такой выбор (согласно ФГОС) дети обязаны делать уже в конце 6-го класса. Сформировался крен в сторону гуманитарных дисциплин. У значительной части выпускников нет элементарных знаний по математике и естественнонаучным предметам. Страна лишена возможности решить кадровую проблему в инженерно-технической сфере из-за отсутствия необходимого числа подготовленных абитуриентов.
Что делать?
1. Имитацию аттестации в виде двух обязательных ЕГЭ следует отменить, поскольку своим крайне низким зачётным порогом она оказывает демотивирующее воздействие на школу. Вступительные экзамены (ЕГЭ) выпускники должны сдавать после получения аттестата. (В 2020 году был такой опыт, и никаких минусов отмечено не было.)
2. Поэтапно (в течение 2 — 3 лет) восстановить обязательную выпускную аттестацию по всем основным дисциплинам в виде школьных государственных выпускных экзаменов. Такой подход позволит проводить мягкую социальную коррекцию слабых результатов с учётом особенностей конкретной школы и учащихся без понижения общих выпускных требований.
ГВЭ проводить по единой программе, соответствующей единой федеральной образовательной программе дисциплины (государственное деление программ на два уровня — базовый и углублённый — упразднить, всю «углублённость» передать в ведение школы, предоставив ей право усложнять ГВЭ). Критерии оценивания при этом неизбежно будут разные (принцип: как учили — так и спрашиваем).
3. Всероссийские проверочные работы (ВПР) отменить и вместо них ввести обязательные школьные годовые переводные экзамены (по единой программе, утверждённой Минпросом). С целью:
а) мотивации учащихся;
б) систематизации пройденного материала;
в) подготовки к последующей сдачи ГВЭ.
4. ОГЭ в основной школе также заменить на ГВЭ.
5. ЕГЭ в качестве вступительных экзаменов сразу отменять нецелесообразно, поскольку вузы и абитуриенты не готовы к этому, и ЕГЭ на сегодня — самый эффективный инструмент воздействия на школьное образование.
6. В настоящее время все ЕГЭ содержат фиксированный набор заданий, тематика которых конкретно очерчена. Подготовка к единым экзаменам заключается в отработке модулей знаний и навыков, необходимых для выполнения этих заданий. Такие модули зачастую никак не связаны друг с другом и нигде, кроме ЕГЭ, не находят применения. (ЕГЭ не систематизируют знания, это общий минус всех единых экзаменов.)
Концепцию ЕГЭ необходимо кардинально пересмотреть. Программа ЕГЭ должна совпадать с программой ГВЭ и соответствовать федеральной программе каждой дисциплины. Все задания должны быть доступны успевающему школьнику, чтобы отличник мог без дополнительной подготовки выполнить этот экзамен на 100 баллов. Следует отказаться от шаблонов и демоверсий, сократить число заданий. Содержание ЕГЭ должно быть непредсказуемым, чтобы для успеха на этом экзамене требовалось усвоить весь школьный курс. По сути, ЕГЭ должен повторять ГВЭ с той лишь разницей, что оценивают ЕГЭ по единым критериям, объективно и независимо.
7. Сравнение результатов ГВЭ и ЕГЭ сформирует систему обратной связи, позволяющую оценивать школу и мотивировать её улучшать качество обучения. Подготовка к ЕГЭ будет тождественна добросовестному изучению школьной программы.
8. Упрощение ЕГЭ вызовет резкий рост числа высокобалльных оценок, что сделает невозможным приём по ЕГЭ на топовые специальности. Вузам надо дать неограниченное право на проведение дополнительных вступительных испытаний (ДВИ) для конкурсного отбора. В такой ситуации наличие ДВИ станет показателем престижа и качества вуза, университеты будут стремиться перейти в эту категорию.
Оздоровление школы, выраженное в сокращение разрыва между результатами ГВЭ и ЕГЭ, сделает избыточными единые экзамены и создаст предпосылки для полного отказа от ЕГЭ.
9. Для реализации этой программы необходимо внести изменения в закон об образовании, касающиеся итоговой аттестации (замена ЕГЭ на ГВЭ). Это предложение уже вносилось в Думу (законопроект https://sozd.duma.gov.ru/bill/977612-7 , отклонённый 7 апреля 2021 года). Остальные изменения находятся в рамках компетенции Правительства, Министерства просвещения и Рособрнадзора.
ГВЭ проводить по единой программе, соответствующей единой федеральной образовательной программе дисциплины (государственное деление программ на два уровня — базовый и углублённый — упразднить, всю «углублённость» передать в ведение школы, предоставив ей право усложнять ГВЭ). Критерии оценивания при этом неизбежно будут разные (принцип: как учили — так и спрашиваем).
3. Всероссийские проверочные работы (ВПР) отменить и вместо них ввести обязательные школьные годовые переводные экзамены (по единой программе, утверждённой Минпросом). С целью:
а) мотивации учащихся;
б) систематизации пройденного материала;
в) подготовки к последующей сдачи ГВЭ.
4. ОГЭ в основной школе также заменить на ГВЭ.
5. ЕГЭ в качестве вступительных экзаменов сразу отменять нецелесообразно, поскольку вузы и абитуриенты не готовы к этому, и ЕГЭ на сегодня — самый эффективный инструмент воздействия на школьное образование.
6. В настоящее время все ЕГЭ содержат фиксированный набор заданий, тематика которых конкретно очерчена. Подготовка к единым экзаменам заключается в отработке модулей знаний и навыков, необходимых для выполнения этих заданий. Такие модули зачастую никак не связаны друг с другом и нигде, кроме ЕГЭ, не находят применения. (ЕГЭ не систематизируют знания, это общий минус всех единых экзаменов.)
Концепцию ЕГЭ необходимо кардинально пересмотреть. Программа ЕГЭ должна совпадать с программой ГВЭ и соответствовать федеральной программе каждой дисциплины. Все задания должны быть доступны успевающему школьнику, чтобы отличник мог без дополнительной подготовки выполнить этот экзамен на 100 баллов. Следует отказаться от шаблонов и демоверсий, сократить число заданий. Содержание ЕГЭ должно быть непредсказуемым, чтобы для успеха на этом экзамене требовалось усвоить весь школьный курс. По сути, ЕГЭ должен повторять ГВЭ с той лишь разницей, что оценивают ЕГЭ по единым критериям, объективно и независимо.
7. Сравнение результатов ГВЭ и ЕГЭ сформирует систему обратной связи, позволяющую оценивать школу и мотивировать её улучшать качество обучения. Подготовка к ЕГЭ будет тождественна добросовестному изучению школьной программы.
8. Упрощение ЕГЭ вызовет резкий рост числа высокобалльных оценок, что сделает невозможным приём по ЕГЭ на топовые специальности. Вузам надо дать неограниченное право на проведение дополнительных вступительных испытаний (ДВИ) для конкурсного отбора. В такой ситуации наличие ДВИ станет показателем престижа и качества вуза, университеты будут стремиться перейти в эту категорию.
Оздоровление школы, выраженное в сокращение разрыва между результатами ГВЭ и ЕГЭ, сделает избыточными единые экзамены и создаст предпосылки для полного отказа от ЕГЭ.
9. Для реализации этой программы необходимо внести изменения в закон об образовании, касающиеся итоговой аттестации (замена ЕГЭ на ГВЭ). Это предложение уже вносилось в Думу (законопроект https://sozd.duma.gov.ru/bill/977612-7 , отклонённый 7 апреля 2021 года). Остальные изменения находятся в рамках компетенции Правительства, Министерства просвещения и Рособрнадзора.
ЕГЭ И КОРРУПЦИЯ
Коррупционные дела последнего времени (да в силовых структурах) наводят на мысль, что в стране коррумпировано буквально всё («но вот теперь очищаемся»). Однако есть территории, свободные от коррупции.
Мы не про АП, где не было ни одного дела о взятках. С ними всё ясно: сами себя не высекут, и не надо забывать, что на гаранта не может упасть даже малая тень.
Речь о ЕГЭ, который (как вещают из каждого утюга) победил коррупцию на вузовских вступительных экзаменах. И возражать тут как бы невозможно: если нет вступительных экзаменов, то какая там может быть коррупция?
Как известно, ЕГЭ «всем даёт равные права», и если мальчик из провинции набирает 300 баллов по трём экзаменам, то ему открыта дорога в любой московский вуз.
Не правда ли?
Но представьте себе, оказалось (вдруг), что неправда. В нынешнем году таких 300-балльников стало много, и они столкнулись с парадоксальной (казалось бы) ситуацией: нередко все места на их желанные специальности оказались заняты победителями вступительных олимпиад (кое-где случился даже перебор победителей, и вузы принимали их «за свой счёт»). Проблема встала настолько остро, что министр Фальков обещал с ней на будущий год разобраться (но пока ещё не знает как).
Это мы к тому, что на топовые специальности давно уже «все нормальные» поступают по олимпиадам, а не через ЕГЭ.
И тут вопрос: а как там с коррупцией, на олимпиадах? Наверху такой вопрос не рассматривают и ответа на него нет. Ведь известно, что «ЕГЭ победил коррупцию» (ЕПК), зачем наводить тень на плетень?
Однако граждане такой вопрос ставят, и даже приводят примеры коррупции в системе олимпиад. Доходят и до призывов, чтобы отыскать виновных во внедрении этой системы и примерно наказать.
Тут считаем нужным предостеречь от возможных обвинений «в дискредитации». Ибо соответствующее решение было принято на государственном уровне и подписано президентом.
Так что успокойтесь, граждане, с олимпиадами «всё норм», ибо ЕПК.
МГУ проводит собственные дополнительные экзамены. Там есть коррупция? Нет и быть не может, ведь ЕПК.
До что МГУ, все вузы проводят вступительные испытания для определённых категорий граждан (выпускники СПО, школ присоединённых территорий, приграничных областей, где идут боевые действия). И тоже без коррупции, ЕПК.
В академии ФСБ два собственных профильных вступительных экзамена. Тут не смейте даже упоминать про коррупцию.
В магистратуру всех вузов на бюджет идёт приём по собственным вступительным испытаниям. И здесь про взятки не слышно.
Эти примеры к тому, чтобы донести главную мысль: чудовищные взятки на всевозможных вступительных экзаменах были до введения ЕГЭ, а после сразу пропали, напрочь, везде. Потому что ЕПК.
Но ведь ЕГЭ — это вступительные экзамены (те самые, на которых раньше давали взятки), барьер, который надо одолеть. В такой ситуации всегда находятся желающие найти «левый путь». Коррупция — игра для двоих: кроме согласного брать, нужен ещё и стремящийся дать.
Возьмём, к примеру, состоятельного гражданина РФ, у которого чадо заканчивает школу. Путь в университеты Запада затруднён (из-за тупой русофобии), Восток и Юг пока ещё не в моде, к тому же в тренде патриотизм. Так что хорошо бы в наш вуз, да получше.
А значит — через ЕГЭ (олимпиады — они как бы в тени, без особой публичной рекламы). Ребёнка усадили с репетиторами, папа видит, как он мается. К тому же родитель читал наш паблик и знает, что ЕГЭ нужен только для поступления, а в остальном — пустая трата времени.
Денег у него немерено, и он ставит понятный вопрос: кому и сколько надо занести, чтобы решить проблему? Ставит перед «компетентными людьми», которые «решают».
В стране тысячи пунктов проведения экзамена, где…
А что «где»?
Послушайте Музаева — там абсолютная честность. Видеонаблюдение, туалетная ведомость, сканирование работ под камерами. Комар носа не подточит.
Хотелось бы верить, но обидно становится за наших кулибиных — неужели не найдут способ обойти? Да при тех деньгах, о которых может идти речь. Ведь нормальные репетиторы в полмиллиона обходятся (и без гарантии результата).
Коррупционные дела последнего времени (да в силовых структурах) наводят на мысль, что в стране коррумпировано буквально всё («но вот теперь очищаемся»). Однако есть территории, свободные от коррупции.
Мы не про АП, где не было ни одного дела о взятках. С ними всё ясно: сами себя не высекут, и не надо забывать, что на гаранта не может упасть даже малая тень.
Речь о ЕГЭ, который (как вещают из каждого утюга) победил коррупцию на вузовских вступительных экзаменах. И возражать тут как бы невозможно: если нет вступительных экзаменов, то какая там может быть коррупция?
Как известно, ЕГЭ «всем даёт равные права», и если мальчик из провинции набирает 300 баллов по трём экзаменам, то ему открыта дорога в любой московский вуз.
Не правда ли?
Но представьте себе, оказалось (вдруг), что неправда. В нынешнем году таких 300-балльников стало много, и они столкнулись с парадоксальной (казалось бы) ситуацией: нередко все места на их желанные специальности оказались заняты победителями вступительных олимпиад (кое-где случился даже перебор победителей, и вузы принимали их «за свой счёт»). Проблема встала настолько остро, что министр Фальков обещал с ней на будущий год разобраться (но пока ещё не знает как).
Это мы к тому, что на топовые специальности давно уже «все нормальные» поступают по олимпиадам, а не через ЕГЭ.
И тут вопрос: а как там с коррупцией, на олимпиадах? Наверху такой вопрос не рассматривают и ответа на него нет. Ведь известно, что «ЕГЭ победил коррупцию» (ЕПК), зачем наводить тень на плетень?
Однако граждане такой вопрос ставят, и даже приводят примеры коррупции в системе олимпиад. Доходят и до призывов, чтобы отыскать виновных во внедрении этой системы и примерно наказать.
Тут считаем нужным предостеречь от возможных обвинений «в дискредитации». Ибо соответствующее решение было принято на государственном уровне и подписано президентом.
Так что успокойтесь, граждане, с олимпиадами «всё норм», ибо ЕПК.
МГУ проводит собственные дополнительные экзамены. Там есть коррупция? Нет и быть не может, ведь ЕПК.
До что МГУ, все вузы проводят вступительные испытания для определённых категорий граждан (выпускники СПО, школ присоединённых территорий, приграничных областей, где идут боевые действия). И тоже без коррупции, ЕПК.
В академии ФСБ два собственных профильных вступительных экзамена. Тут не смейте даже упоминать про коррупцию.
В магистратуру всех вузов на бюджет идёт приём по собственным вступительным испытаниям. И здесь про взятки не слышно.
Эти примеры к тому, чтобы донести главную мысль: чудовищные взятки на всевозможных вступительных экзаменах были до введения ЕГЭ, а после сразу пропали, напрочь, везде. Потому что ЕПК.
Но ведь ЕГЭ — это вступительные экзамены (те самые, на которых раньше давали взятки), барьер, который надо одолеть. В такой ситуации всегда находятся желающие найти «левый путь». Коррупция — игра для двоих: кроме согласного брать, нужен ещё и стремящийся дать.
Возьмём, к примеру, состоятельного гражданина РФ, у которого чадо заканчивает школу. Путь в университеты Запада затруднён (из-за тупой русофобии), Восток и Юг пока ещё не в моде, к тому же в тренде патриотизм. Так что хорошо бы в наш вуз, да получше.
А значит — через ЕГЭ (олимпиады — они как бы в тени, без особой публичной рекламы). Ребёнка усадили с репетиторами, папа видит, как он мается. К тому же родитель читал наш паблик и знает, что ЕГЭ нужен только для поступления, а в остальном — пустая трата времени.
Денег у него немерено, и он ставит понятный вопрос: кому и сколько надо занести, чтобы решить проблему? Ставит перед «компетентными людьми», которые «решают».
В стране тысячи пунктов проведения экзамена, где…
А что «где»?
Послушайте Музаева — там абсолютная честность. Видеонаблюдение, туалетная ведомость, сканирование работ под камерами. Комар носа не подточит.
Хотелось бы верить, но обидно становится за наших кулибиных — неужели не найдут способ обойти? Да при тех деньгах, о которых может идти речь. Ведь нормальные репетиторы в полмиллиона обходятся (и без гарантии результата).
Недавно сообщили, что «на зоне» заключённые устроили банкет. Настоящий, полноформатный. А ведь там тоже видеонаблюдение, жёсткий досмотр. И не волонтёры с учителями этим занимаются, а профессионалы. Смотришь, в СМИ идёт очередная новость:
«высокопоставленный руководитель ФСИН задержан за крупную взятку».
И никто не удивляется: это же не ЕГЭ, а ФСИН — не Росбрнадзор.
Говорил как-то очень известный учитель, что ему предлагали выполнить ЕГЭ онлайн для хороших людей за хорошую плату. Наверное, перепутал что-то. Не может такого быть на «честном экзамене».
То есть в регионах случались уголовные дела против чиновников, пытавшихся «порешать» на ЕГЭ.
Но это только «на местах», не в Москве.
Возьмите ведомство Музаева — там ни одного дела о взятках. И в ФИПИ (где стряпают ЕГЭ) — «кристальная честность».
Напомним, как она достигается.
В 2018 году был документально подтверждён слив заданий ЕГЭ по химии и профильной математике («дело Гущина»). Причём легко вычислялась его схема: секретную информацию передали «нужным людям», а их детишки (разгильдяи) выложили в сеть. Тут легко было размотать всю цепочку, найти виновных и наказать их по полной.
Но точно знаем, что даже не пытались. Кравцов обратился в суд, и «наш суд» (басманный) постановил (!), что утечек не было.
Словом, «не купить этих ребят ни при каких обстоятельствах».
Но есть ещё один вопрос: какой пост надо занимать, чтобы сами принесли? Со словами: уважаемый ..., вашему сыну нынче в вуз поступать, и мы ему подарок на ДР хотим поднести — варианты ЕГЭ с решениями, чтобы в кармане были.
Вот, скажем, Медведев, экс-президент и премьер. Когда-то был против ЕГЭ, а потом его сын сдал единые экзамены, и политик резко поменял к ним отношение. Сам об этом писал.
Отчего так?
Разумеется, не по причине, указанной выше.
Однако примеров смены позиции по отношению к ЕГЭ известных лиц после сдачи единых экзаменов их чадами ой как много. Тут и думские депутаты, и журналисты.
Но «нет в ЕГЭ коррупции». И не будет, пока стоит ЕГЭ. Потому что на этом основании он и держится.
Только скучно сегодня о взятках. Вот раньше — это да. Не проходит ребёнок по конкурсу, а ты занёс кому надо, и он студент. Много заносить приходилось, у родителей Кравцова не хватило денег, чтобы устроить чадо в медицинский (попал в итоге в пед и стал министром, сам рассказывал).
А сейчас — какие взятки? Не прошёл по конкурсу — плати и учись за деньги. Никакой уголовщины, чистая коммерция. И не надо заносить «преподам», чтобы приняли убогий курсовой проект или дипломную работу. Заказывай это «фирме», там всё напишут, сделают презентацию — и в дамках. (А если денег нет, то «сам виноват», сейчас «время равных возможностей».)
Вузовская коррупция теперь не так актуальна. Её сильно потеснил околообразовательный бизнес.
Вянет тема, но в сознание обывателя с прежним упорством вколачивают миф о страшной доегэшной коррупции.
Миф во спасение ЕГЭ.
«высокопоставленный руководитель ФСИН задержан за крупную взятку».
И никто не удивляется: это же не ЕГЭ, а ФСИН — не Росбрнадзор.
Говорил как-то очень известный учитель, что ему предлагали выполнить ЕГЭ онлайн для хороших людей за хорошую плату. Наверное, перепутал что-то. Не может такого быть на «честном экзамене».
То есть в регионах случались уголовные дела против чиновников, пытавшихся «порешать» на ЕГЭ.
Но это только «на местах», не в Москве.
Возьмите ведомство Музаева — там ни одного дела о взятках. И в ФИПИ (где стряпают ЕГЭ) — «кристальная честность».
Напомним, как она достигается.
В 2018 году был документально подтверждён слив заданий ЕГЭ по химии и профильной математике («дело Гущина»). Причём легко вычислялась его схема: секретную информацию передали «нужным людям», а их детишки (разгильдяи) выложили в сеть. Тут легко было размотать всю цепочку, найти виновных и наказать их по полной.
Но точно знаем, что даже не пытались. Кравцов обратился в суд, и «наш суд» (басманный) постановил (!), что утечек не было.
Словом, «не купить этих ребят ни при каких обстоятельствах».
Но есть ещё один вопрос: какой пост надо занимать, чтобы сами принесли? Со словами: уважаемый ..., вашему сыну нынче в вуз поступать, и мы ему подарок на ДР хотим поднести — варианты ЕГЭ с решениями, чтобы в кармане были.
Вот, скажем, Медведев, экс-президент и премьер. Когда-то был против ЕГЭ, а потом его сын сдал единые экзамены, и политик резко поменял к ним отношение. Сам об этом писал.
Отчего так?
Разумеется, не по причине, указанной выше.
Однако примеров смены позиции по отношению к ЕГЭ известных лиц после сдачи единых экзаменов их чадами ой как много. Тут и думские депутаты, и журналисты.
Но «нет в ЕГЭ коррупции». И не будет, пока стоит ЕГЭ. Потому что на этом основании он и держится.
Только скучно сегодня о взятках. Вот раньше — это да. Не проходит ребёнок по конкурсу, а ты занёс кому надо, и он студент. Много заносить приходилось, у родителей Кравцова не хватило денег, чтобы устроить чадо в медицинский (попал в итоге в пед и стал министром, сам рассказывал).
А сейчас — какие взятки? Не прошёл по конкурсу — плати и учись за деньги. Никакой уголовщины, чистая коммерция. И не надо заносить «преподам», чтобы приняли убогий курсовой проект или дипломную работу. Заказывай это «фирме», там всё напишут, сделают презентацию — и в дамках. (А если денег нет, то «сам виноват», сейчас «время равных возможностей».)
Вузовская коррупция теперь не так актуальна. Её сильно потеснил околообразовательный бизнес.
Вянет тема, но в сознание обывателя с прежним упорством вколачивают миф о страшной доегэшной коррупции.
Миф во спасение ЕГЭ.
ДАЁШЬ НОВУЮ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЮ!
После окончания 9 класса юридические отношения со школой прерываются и для продолжения обучения надо устанавливать их снова. Такое правило позволяет школе избавляться от «неугодных учеников». В последние годы этот процесс шёл по нарастающей, а сегодня он приобрёл взрывной характер. Причём эта беда охватила не только регионы, но и Москву тоже.
Но если так и в столице, то это не девиации российской глубинки, которая «не умеет правильно жить», а государственная политика.
Причины массового изгнания выпускников основной школы в колледжи и просто на рынок труда очевидны — это острейшая нехватка трудовых ресурсов.
Заметим, что вариант с продолжением обучения в системе СПО вполне востребован и детьми, и родителями. В последние годы много сделано, чтобы он стал более притягательным. Качество подготовки во многих вузах упало ниже уровня ведущих колледжей. В СПО ввели «профессионалитет», который за 2+ года даёт профессию и документ о среднем образовании с правом поступления в вуз без ЕГЭ. (И ещё стипендию платят — сравните с бессмысленным сидением те же два года в обычной школе.)
Но представить в массовом сознании систему СПО как некий спасительный образовательный остров не получается. Её состояние в целом ничуть не лучше школы и вуза, колледж колледжу рознь. В приличный проходной балл 4,5+, попасть туда могут только отличники.
А всем прочим куда податься: «отстойный» вариант многих не устраивает, в десятый класс не пускают.
Но это в Москве.
В глубинке зачастую никакого выбора нет: в 16 лет собирай баул и пускайся в образовательные/трудовые скитания, где-нибудь приткнёшься.
Не нравятся родителям такие перспективы для их детей, растёт ещё один полюс социальной напряжённости.
Напряжение надо снимать, и логика таких действий вполне очевидна. Старшие классы сегодня среднего образования не дают, дети два года готовятся к трём ЕГЭ, которые нужны для поступления в вуз и ни для чего кроме.
Так стоит ли впустую тратить время, не лучше ли выбрать «более эффективную» образовательную/жизненную траекторию?
Власть на эту тему пока не высказывалась, но самые ушлые и бессовестные охранители немедленно сориентировались. И мы читаем:
«...после ПТУ/техникума открываются блистательные перспективы: можно пойти поработать, а потом поступить в вуз.
Теперь представьте себе, что старших классов – нет. И после 9-го (лучше 8-го) все – подлинно ВСЕ – уходят из школы. И поступают кто куда.
Если мы хотим не на словах, а на деле, двинуться вперёд, индустриализировать страну, достичь значимых успехов, надо прекратить это бессмысленное, расслабляющее сидение в старших классах».
Опубликовано это на сертифицированном патриотическом ресурсе, претендующем «направлять и указывать».
Вступать в какие-то дискуссии по части содержания цитированного текста — это себя не уважать.
Нам интересен лишь один вопрос: зачем известный ресурс публикует такую очевидную (и безграмотную по части фактуры) ахинею?
Ключевое слово, выводящее на ответ, там выделено капсом:
« ВСЕ – уходят из школы»,
что ясно указывает круг, которому адресован текст. Без этого «ВСЕ» «оно не зайдёт», и простой народ сразу скажет, что это вы нас посылаете в ПТУ, а для НИХ останутся хорошкола Грефа, 57-я московская и т. д.
А так — полная справедливость и социальное равенство. И главная мысль сияет:
«Уважаемые родители (чьих детей лишили даже имитации среднего образования), не переживайте, а гордитесь. Ибо ваши дети на передовой, на острие, они помогают «не на словах, а на деле, двинуться вперёд, индустриализировать страну, достичь значимых успехов», поскольку прекратили «бессмысленное, расслабляющее сидение в старших классах».
Полагаем, что официальная пропаганда оценит и возьмёт на вооружение.
P.S. Стоит напомнить, что родители, опираясь на закон и Конституцию, всегда могут потребовать от власти предоставить ребёнку место в десятом классе, и место дадут. Но в таком районе и в такой школе, что придётся крепко думать, прежде чем отдавать туда своего сына или дочь.
После окончания 9 класса юридические отношения со школой прерываются и для продолжения обучения надо устанавливать их снова. Такое правило позволяет школе избавляться от «неугодных учеников». В последние годы этот процесс шёл по нарастающей, а сегодня он приобрёл взрывной характер. Причём эта беда охватила не только регионы, но и Москву тоже.
Но если так и в столице, то это не девиации российской глубинки, которая «не умеет правильно жить», а государственная политика.
Причины массового изгнания выпускников основной школы в колледжи и просто на рынок труда очевидны — это острейшая нехватка трудовых ресурсов.
Заметим, что вариант с продолжением обучения в системе СПО вполне востребован и детьми, и родителями. В последние годы много сделано, чтобы он стал более притягательным. Качество подготовки во многих вузах упало ниже уровня ведущих колледжей. В СПО ввели «профессионалитет», который за 2+ года даёт профессию и документ о среднем образовании с правом поступления в вуз без ЕГЭ. (И ещё стипендию платят — сравните с бессмысленным сидением те же два года в обычной школе.)
Но представить в массовом сознании систему СПО как некий спасительный образовательный остров не получается. Её состояние в целом ничуть не лучше школы и вуза, колледж колледжу рознь. В приличный проходной балл 4,5+, попасть туда могут только отличники.
А всем прочим куда податься: «отстойный» вариант многих не устраивает, в десятый класс не пускают.
Но это в Москве.
В глубинке зачастую никакого выбора нет: в 16 лет собирай баул и пускайся в образовательные/трудовые скитания, где-нибудь приткнёшься.
Не нравятся родителям такие перспективы для их детей, растёт ещё один полюс социальной напряжённости.
Напряжение надо снимать, и логика таких действий вполне очевидна. Старшие классы сегодня среднего образования не дают, дети два года готовятся к трём ЕГЭ, которые нужны для поступления в вуз и ни для чего кроме.
Так стоит ли впустую тратить время, не лучше ли выбрать «более эффективную» образовательную/жизненную траекторию?
Власть на эту тему пока не высказывалась, но самые ушлые и бессовестные охранители немедленно сориентировались. И мы читаем:
«...после ПТУ/техникума открываются блистательные перспективы: можно пойти поработать, а потом поступить в вуз.
Теперь представьте себе, что старших классов – нет. И после 9-го (лучше 8-го) все – подлинно ВСЕ – уходят из школы. И поступают кто куда.
Если мы хотим не на словах, а на деле, двинуться вперёд, индустриализировать страну, достичь значимых успехов, надо прекратить это бессмысленное, расслабляющее сидение в старших классах».
Опубликовано это на сертифицированном патриотическом ресурсе, претендующем «направлять и указывать».
Вступать в какие-то дискуссии по части содержания цитированного текста — это себя не уважать.
Нам интересен лишь один вопрос: зачем известный ресурс публикует такую очевидную (и безграмотную по части фактуры) ахинею?
Ключевое слово, выводящее на ответ, там выделено капсом:
« ВСЕ – уходят из школы»,
что ясно указывает круг, которому адресован текст. Без этого «ВСЕ» «оно не зайдёт», и простой народ сразу скажет, что это вы нас посылаете в ПТУ, а для НИХ останутся хорошкола Грефа, 57-я московская и т. д.
А так — полная справедливость и социальное равенство. И главная мысль сияет:
«Уважаемые родители (чьих детей лишили даже имитации среднего образования), не переживайте, а гордитесь. Ибо ваши дети на передовой, на острие, они помогают «не на словах, а на деле, двинуться вперёд, индустриализировать страну, достичь значимых успехов», поскольку прекратили «бессмысленное, расслабляющее сидение в старших классах».
Полагаем, что официальная пропаганда оценит и возьмёт на вооружение.
P.S. Стоит напомнить, что родители, опираясь на закон и Конституцию, всегда могут потребовать от власти предоставить ребёнку место в десятом классе, и место дадут. Но в таком районе и в такой школе, что придётся крепко думать, прежде чем отдавать туда своего сына или дочь.
БАЗОВЫЙ ЕГЭ ПОД УДАРОМ
(и если с ним будет покончено, то экзамен по математике станет обязательным вступительным на все вузовские специальности)
В последние дни лета завершилось организованное Росбрнадзором обсуждение предложений по внесению изменений в систему ЕГЭ. Причина мероприятия понятна: в Думе лежит очередной законопроект об отмене единых экзаменов, и эту депутатскую инициативу требовалось дискредитировать на «общественном уровне».
С поставленной задачей справились: среди представленных «результатов дискуссий» нет ни одного, что хоть как бы затрагивал «основы основ». Все официальные спикеры дружно завили, что «альтернативы ЕГЭ нет». Результат абсолютно предсказуемый, и мы обращаем внимание на эту тусовку только потому, что на поле образования обозначился новый игрок — отечественный ОПК. Которому (вдруг!) понадобились не «квалифицированные потребители» (по Фурсенко), а квалифицированные инженеры и рабочие, причём в массовом количестве. Интересно, как этот запрос отразился на процессе обсуждения.
Само действо именовалось «Всероссийским общественным обсуждением вопросов совершенствования государственной итоговой аттестации». Мы хорошо знаем, что главной проблемой ГИА в старшей школе является её полное отсутствие. Документ о среднем образовании (вместе с его оценками) фактически выдаёт школьный учитель без какого-либо государственного контроля, поскольку зачётный порог обязательных ЕГЭ (по русскому языку и математике) ниже соответствующих требований ОГЭ по этим дисциплинам. Обсуждать «совершенствование ЕГЭ» как инструмента ГИА бессмысленно, так как единые экзамены к выпускной аттестации по факту не имеют отношения. Это только вступительные экзамены в вуз, и на «всероссийском обсуждении» говорили о них исключительно в этом качестве.
Старшая школа без государственной аттестации — явление немыслимое, и (несмотря на «хорошую организацию обсуждения») в числе участников мероприятия оказались представители общественности, пытавшиеся обратить внимание на эту ключевую проблему. Но такая постановка вопроса «рвёт шаблон», на котором держится вся система ЕГЭ. Она была задавлена общей массой и не нашла никакого отражения в итоговых заявлениях.
Российский ОПК до понимания этой проблемы ещё не дорос, но в некоторых деталях его претензии обозначились. Главный пункт мы вынесли в заголовок этого текста.
Директор ФИПИ Решетникова заявила, что они «приняли в работу» предложение объединить два ЕГЭ по математике («базу» и «профиль») в один экзамен. По сути, речь идёт о ликвидации примитивного базового ЕГЭ. Похоже, наверху осознали его роль в разрушении массового математического образования и дали указание, от которого нельзя было отказаться.
Что это не инициатива Ященко, курирующего в Росбрнадзоре всю школьную математику, нет никаких сомнений. Сей «мэтр» вплоть до самого недавнего времени постоянно нахваливал себя за разделение прежде единого математического ЕГЭ на два уровня. Ибо это «позволило», «создало условия», «обеспечило» и т. д. О том же на итоговом заседании 30 августа говорила Решетникова:
«Мы прошли долгий путь к разделению ЕГЭ по математике на уровни, сейчас картинка установилась, эффекты налицо».
Тут к месту напомнить, каков был путь и какие получились «эффекты».
До 2015 года ЕГЭ по математике выполнял две функции: аттестационную и вступительную (как и ЕГЭ по русскому; остальные единые экзамены — это в чистом виде вступительные испытания). Но (в отличие от русского языка) половине выпускников математика для поступления не требуется, и для аттестации им достаточно минимального зачётного балла. В 2014 году массовые списывания на ЕГЭ резко сократили. В результате аттестационный порог по математике пришлось понизить до ТРЁХ правильных ответов в задачах уровня начальной школы. Это был край, и для спасения математического ЕГЭ был выделен «базовый» аттестационный экзамен с такими примитивными заданиями, что сдать его способен выпускник начальной школы.
(и если с ним будет покончено, то экзамен по математике станет обязательным вступительным на все вузовские специальности)
В последние дни лета завершилось организованное Росбрнадзором обсуждение предложений по внесению изменений в систему ЕГЭ. Причина мероприятия понятна: в Думе лежит очередной законопроект об отмене единых экзаменов, и эту депутатскую инициативу требовалось дискредитировать на «общественном уровне».
С поставленной задачей справились: среди представленных «результатов дискуссий» нет ни одного, что хоть как бы затрагивал «основы основ». Все официальные спикеры дружно завили, что «альтернативы ЕГЭ нет». Результат абсолютно предсказуемый, и мы обращаем внимание на эту тусовку только потому, что на поле образования обозначился новый игрок — отечественный ОПК. Которому (вдруг!) понадобились не «квалифицированные потребители» (по Фурсенко), а квалифицированные инженеры и рабочие, причём в массовом количестве. Интересно, как этот запрос отразился на процессе обсуждения.
Само действо именовалось «Всероссийским общественным обсуждением вопросов совершенствования государственной итоговой аттестации». Мы хорошо знаем, что главной проблемой ГИА в старшей школе является её полное отсутствие. Документ о среднем образовании (вместе с его оценками) фактически выдаёт школьный учитель без какого-либо государственного контроля, поскольку зачётный порог обязательных ЕГЭ (по русскому языку и математике) ниже соответствующих требований ОГЭ по этим дисциплинам. Обсуждать «совершенствование ЕГЭ» как инструмента ГИА бессмысленно, так как единые экзамены к выпускной аттестации по факту не имеют отношения. Это только вступительные экзамены в вуз, и на «всероссийском обсуждении» говорили о них исключительно в этом качестве.
Старшая школа без государственной аттестации — явление немыслимое, и (несмотря на «хорошую организацию обсуждения») в числе участников мероприятия оказались представители общественности, пытавшиеся обратить внимание на эту ключевую проблему. Но такая постановка вопроса «рвёт шаблон», на котором держится вся система ЕГЭ. Она была задавлена общей массой и не нашла никакого отражения в итоговых заявлениях.
Российский ОПК до понимания этой проблемы ещё не дорос, но в некоторых деталях его претензии обозначились. Главный пункт мы вынесли в заголовок этого текста.
Директор ФИПИ Решетникова заявила, что они «приняли в работу» предложение объединить два ЕГЭ по математике («базу» и «профиль») в один экзамен. По сути, речь идёт о ликвидации примитивного базового ЕГЭ. Похоже, наверху осознали его роль в разрушении массового математического образования и дали указание, от которого нельзя было отказаться.
Что это не инициатива Ященко, курирующего в Росбрнадзоре всю школьную математику, нет никаких сомнений. Сей «мэтр» вплоть до самого недавнего времени постоянно нахваливал себя за разделение прежде единого математического ЕГЭ на два уровня. Ибо это «позволило», «создало условия», «обеспечило» и т. д. О том же на итоговом заседании 30 августа говорила Решетникова:
«Мы прошли долгий путь к разделению ЕГЭ по математике на уровни, сейчас картинка установилась, эффекты налицо».
Тут к месту напомнить, каков был путь и какие получились «эффекты».
До 2015 года ЕГЭ по математике выполнял две функции: аттестационную и вступительную (как и ЕГЭ по русскому; остальные единые экзамены — это в чистом виде вступительные испытания). Но (в отличие от русского языка) половине выпускников математика для поступления не требуется, и для аттестации им достаточно минимального зачётного балла. В 2014 году массовые списывания на ЕГЭ резко сократили. В результате аттестационный порог по математике пришлось понизить до ТРЁХ правильных ответов в задачах уровня начальной школы. Это был край, и для спасения математического ЕГЭ был выделен «базовый» аттестационный экзамен с такими примитивными заданиями, что сдать его способен выпускник начальной школы.
Новация получила поддержку. Учителя массовой школы обрели государственный ориентир, сводящий к минимуму беспокойство за двоечников: базовый ЕГЭ не сдаст только «последний дебил». Преподавателей профильных математических классов перестали нервировать ученики, которые забросили «царицу наук», поскольку выбрали специальности, где для поступления не требуется математика. Теперь они не портят статистку ЕГЭ, а улучшают её, выбирая базовый экзамен и получая на нём пятёрки. Гуманитарии элитных гимназий и лицеев тоже были в восторге. При едином экзамене им приходилось учить математику (а учителям — серьёзно работать), ибо там считают себя крутыми, и негоже получать низкие баллы ученикам «лучшей школы». Базовый ЕГЭ их освободил, теперь живут с «чистой головой», без математики.
Таким образом, школу наградили солидной дозой халявы. Учителей математики освободили от непосильного ярма обучения тех, кому это «совсем не надо». Понятно, что это «зашло» и привело к результатам, которые имеем.
И вот поступило указание базовый ЕГЭ убрать, ибо он стал маркером нарастающей «гуманитаризации» школы, а стране нужны выпускники, знающие математику и естественные науки.
Решетникова уже объявила, что планируется провести «реформу назад», то есть восстановить единый математический экзамен с небольшой косметической правкой (он будет разделён на две части), которая ничего не изменит по сути. Мы окажемся в ситуации 2014 года, но с более слабым учительским составом и уровнем математической подготовки детей. А значит, в том самом положении, выходом из которого было разделение ЕГЭ.
Ясно, что снова «проходить долгий путь к разделению» никто не будет, поскольку есть элементарное решение проблемы, и оно уже обозначено: сделать ЕГЭ по математике обязательным вступительным экзаменом на все вузовские специальности. Это сразу приведёт в гармонию интересы учеников и учителя, и на уроках математики станет так, как сейчас на занятиях по русскому языку: учитель готовит детей к ЕГЭ (который нужен всем) и все почти довольны.
Ещё одной новацией, отражающей запросы ОПК, было предложение исключить ЕГЭ по русскому из числа конкурсных экзаменов на инженерные специальности (поступающим будет достаточно одолеть зачётный порог), и сделать обязательными для них физику и информатику.
(Как известно, не так давно абитуриентам дали возможность самим выбирать один вступительный экзамен, и они выбирают информатику (там баллы выше), а физику зачастую не знают совсем.)
Эту инициативу озвучил Ливанов, бывший министр образования, после отставки — специальный представитель президента по развитию торгово-экономических отношений с Украиной, а ныне — ректор Московского физтеха. Росбрнадзоровский официоз был вынужден подчиниться, но воспринял это предложение «с болью». И ясно, почему. Изменение правил сильно ударит по ЕГЭ по русскому. А это краеугольный камень всей системы (единственный ЕГЭ, из-за которого есть смысл ходить в массовую школу). Как уже было сказано, там полная гармония егэшных запросов учеников и возможностей учителя. На уроках русского в старших классах идёт исключительно натаскивание на ЕГЭ (заметим, что это в чистом виде образовательная услуга). И если половине учеников будет достаточно зачётного порога, то там повторится ситуация с ЕГЭ по математике, который в итоге пришлось разделить на два уровня.
Поэтому составители КИМов (они же издатели разных сборников «по подготовке к ЕГЭ») и многие учителя словесности сильно против, ибо не хотят терять клиентскую базу.
Однако (на наш взгляд) напрасно переживают.
Предложение Ливанова пройдёт только в топовых инженерно-технических университетах. Но их мало, и они погоды не сделают. А всем прочим обязательные физика и информатика просто зарежут набор.
Таким образом, школу наградили солидной дозой халявы. Учителей математики освободили от непосильного ярма обучения тех, кому это «совсем не надо». Понятно, что это «зашло» и привело к результатам, которые имеем.
И вот поступило указание базовый ЕГЭ убрать, ибо он стал маркером нарастающей «гуманитаризации» школы, а стране нужны выпускники, знающие математику и естественные науки.
Решетникова уже объявила, что планируется провести «реформу назад», то есть восстановить единый математический экзамен с небольшой косметической правкой (он будет разделён на две части), которая ничего не изменит по сути. Мы окажемся в ситуации 2014 года, но с более слабым учительским составом и уровнем математической подготовки детей. А значит, в том самом положении, выходом из которого было разделение ЕГЭ.
Ясно, что снова «проходить долгий путь к разделению» никто не будет, поскольку есть элементарное решение проблемы, и оно уже обозначено: сделать ЕГЭ по математике обязательным вступительным экзаменом на все вузовские специальности. Это сразу приведёт в гармонию интересы учеников и учителя, и на уроках математики станет так, как сейчас на занятиях по русскому языку: учитель готовит детей к ЕГЭ (который нужен всем) и все почти довольны.
Ещё одной новацией, отражающей запросы ОПК, было предложение исключить ЕГЭ по русскому из числа конкурсных экзаменов на инженерные специальности (поступающим будет достаточно одолеть зачётный порог), и сделать обязательными для них физику и информатику.
(Как известно, не так давно абитуриентам дали возможность самим выбирать один вступительный экзамен, и они выбирают информатику (там баллы выше), а физику зачастую не знают совсем.)
Эту инициативу озвучил Ливанов, бывший министр образования, после отставки — специальный представитель президента по развитию торгово-экономических отношений с Украиной, а ныне — ректор Московского физтеха. Росбрнадзоровский официоз был вынужден подчиниться, но воспринял это предложение «с болью». И ясно, почему. Изменение правил сильно ударит по ЕГЭ по русскому. А это краеугольный камень всей системы (единственный ЕГЭ, из-за которого есть смысл ходить в массовую школу). Как уже было сказано, там полная гармония егэшных запросов учеников и возможностей учителя. На уроках русского в старших классах идёт исключительно натаскивание на ЕГЭ (заметим, что это в чистом виде образовательная услуга). И если половине учеников будет достаточно зачётного порога, то там повторится ситуация с ЕГЭ по математике, который в итоге пришлось разделить на два уровня.
Поэтому составители КИМов (они же издатели разных сборников «по подготовке к ЕГЭ») и многие учителя словесности сильно против, ибо не хотят терять клиентскую базу.
Однако (на наш взгляд) напрасно переживают.
Предложение Ливанова пройдёт только в топовых инженерно-технических университетах. Но их мало, и они погоды не сделают. А всем прочим обязательные физика и информатика просто зарежут набор.
Ведь возможность замены физики на информатику при зачислении — она не от хорошей жизни, а чтобы принять хоть кого-то, ибо сдающих физику было недостаточно. Эту возможность предоставили сами вузы (Минобр лишь дал такое право). Решали проблему дня текущего, и получили предсказуемый результат: желающих сдавать физику стало ещё меньше. И дилемма тут не только между физикой и информатикой. Она шире: правила дозволяют заменять физику даже на иностранный язык. И в списках зачисленных на инженерные специальности в региональных вузах вы без труда найдёте студентов (причём в топе списка), например, с таким набором ЕГЭ: русский язык, иностранный язык (испанский) и профильная математика (40 баллов).
«Сильный» будет инженер, но других нет.
Поэтому вторая часть предложения Ливанова не пройдёт точно, что делает негодной для широкого внедрения всю идею (хотя опустить ЕГЭ по русскому до уровня зачёта согласятся и в вузах «средней руки»; но им скажут: если вы берёте всех, то какая вам разница?).
На обсуждаемом мероприятии поднимали и старые наболевшие вопросы.
Было предложение отказаться от шаблонов и демоверсий, чтобы для успеха на ЕГЭ требовалось усвоение всей программы, а не отдельных модулей, необходимых для выполнения типовых заданий. Разумеется, нашлись активные противники. Любое изменение в ЕГЭ болезненно для учителей и репетиторов, а тут — кардинальная смена всей концепции. Годами наработанные методики (приносящие устойчивый доход) пойдут псу под хвост, надо всё разрабатывать заново. Им не нужны такие проблемы.
Но прямо об этом не скажут, а ссылаются на «заботу о детях»: трудно будет им, дескать, в новых условиях.
В итоге никакого решения принято не было.
В числе прочего предлагали обязать экспертов, проверяющих ЕГЭ, указывать причины снижения оценок и доводить эту информацию до выпускников. Отринуть сходу такое предложение в Росбрнадзоре не сумели и обещали «проработать технические возможности».
Предсказываем: «проработают» и заявят, что таких возможностей нет. Потому что есть немало экспертов, для которых дать такую информацию — это расписаться в собственной безграмотности. А «на другом конце провода» сидят не только дети, но и репетиторы, злые и зубастые. И тогда от этих самых «экспертов» шерсть полетит клочьями, причём вполне публично. Музаеву и Ко это совсем ни к чему.
Разумеется, снова просили публиковать реальные КИМы прошедших ЕГЭ (причём сразу после экзамена, до апелляции). Тут отрицательный ответ был категорическим. Решетникова прямо сказала, что если задания опубликовать, то школьников целый год будут натаскивать на их решение.
Это уже как-то совсем … (даже слово приличное подобрать трудно), ибо все эти задания расходятся в сети уже в день экзаменов. И да — их целый год решают и на них натаскивают.
От таких аргументов директора ФИПИ даже Музаеву стало не по себе, и он долго и бессвязно бормотал, пытаясь в приемлемой форме донести другую вескую причину, которая кратко формулируется так:
Если КИМы ЕГЭ опубликовать, да ещё сразу после экзаменов (на пике интереса), то их составителей забросают гнилыми помидорами.
И это точно.
Подводя итоги, можно сказать, что на главной линии фронта (в образовании), где в перспективе решается судьба страны, всё ещё без существенных перемен.
«Сильный» будет инженер, но других нет.
Поэтому вторая часть предложения Ливанова не пройдёт точно, что делает негодной для широкого внедрения всю идею (хотя опустить ЕГЭ по русскому до уровня зачёта согласятся и в вузах «средней руки»; но им скажут: если вы берёте всех, то какая вам разница?).
На обсуждаемом мероприятии поднимали и старые наболевшие вопросы.
Было предложение отказаться от шаблонов и демоверсий, чтобы для успеха на ЕГЭ требовалось усвоение всей программы, а не отдельных модулей, необходимых для выполнения типовых заданий. Разумеется, нашлись активные противники. Любое изменение в ЕГЭ болезненно для учителей и репетиторов, а тут — кардинальная смена всей концепции. Годами наработанные методики (приносящие устойчивый доход) пойдут псу под хвост, надо всё разрабатывать заново. Им не нужны такие проблемы.
Но прямо об этом не скажут, а ссылаются на «заботу о детях»: трудно будет им, дескать, в новых условиях.
В итоге никакого решения принято не было.
В числе прочего предлагали обязать экспертов, проверяющих ЕГЭ, указывать причины снижения оценок и доводить эту информацию до выпускников. Отринуть сходу такое предложение в Росбрнадзоре не сумели и обещали «проработать технические возможности».
Предсказываем: «проработают» и заявят, что таких возможностей нет. Потому что есть немало экспертов, для которых дать такую информацию — это расписаться в собственной безграмотности. А «на другом конце провода» сидят не только дети, но и репетиторы, злые и зубастые. И тогда от этих самых «экспертов» шерсть полетит клочьями, причём вполне публично. Музаеву и Ко это совсем ни к чему.
Разумеется, снова просили публиковать реальные КИМы прошедших ЕГЭ (причём сразу после экзамена, до апелляции). Тут отрицательный ответ был категорическим. Решетникова прямо сказала, что если задания опубликовать, то школьников целый год будут натаскивать на их решение.
Это уже как-то совсем … (даже слово приличное подобрать трудно), ибо все эти задания расходятся в сети уже в день экзаменов. И да — их целый год решают и на них натаскивают.
От таких аргументов директора ФИПИ даже Музаеву стало не по себе, и он долго и бессвязно бормотал, пытаясь в приемлемой форме донести другую вескую причину, которая кратко формулируется так:
Если КИМы ЕГЭ опубликовать, да ещё сразу после экзаменов (на пике интереса), то их составителей забросают гнилыми помидорами.
И это точно.
Подводя итоги, можно сказать, что на главной линии фронта (в образовании), где в перспективе решается судьба страны, всё ещё без существенных перемен.
ПРО ЭКЗАМЕНЫ,
которых больше нет
Давно, в семидесятые годы, на семинаре известной научной школы мехмата МГУ была поставлена задача, которой заинтересовались маститый профессор и начинающий студент. Совместными усилиями они решили эту задачу, и их общим результатом стала статья в ведущем математическом журнале. Волею судеб этот профессор читал на мехмате большой курс, в числе слушателей которого был и тот самый студент. Профессор был известен своей строгостью, и сокурсники откровенно завидовали его молодому соавтору: «тебе-то он поставит пятёрку не глядя».
Мэтр действительно отметил его — вручил авторский конспект своего курса. Такой подарок не допускал двойного толкования, и наш студент проштудировал материал до малейших деталей. В итоге сдал экзамен на отлично после дотошного допроса.
И тут вопрос, который задавали тогда и зададут сейчас:
а вот так — надо было?
Ведь совершенно ясно, что студент, решивший серьёзную научную задачу, в состоянии сдать на отлично любой учебный курс. Зачем его мучить?
Пятёрка — и отдыхай!
Но профессор категорически исключил такой вариант. Потому что экзамен — он не для проверки способностей и не только для контроля и мотивации. Его главная учебная функция — систематизация полученных знаний. Освободить студента от экзамена — значит оказать ему медвежью услугу, фактически — обокрасть. Вместо системного представления о дисциплине останется несвязная мозаика, которая быстро рассыпается с течением времени.
Не случайно балльно-рейтинговую систему, которую активно внедряли в высшей школе, называют одной из диверсий против нашего образования. Под предлогом активизации работы студента в течение семестра эта система девальвирует сессионные экзамены. Студент за свои «активности» собирает нужное число баллов, и — ура! — итоговая оценка у него в кармане, к экзамену можно не готовиться.
Только это не «ура», а дыра в образовании, практически гарантированная. Такой подход допустим только в отношении предметов, включённых в учебный план для «выполнения стандарта» и не имеющих значения в профессиональной деятельности будущих специалистов.
Но если преподаватель уважает свой предмет и студентов, то экзаменационные оценки «автоматом» ему не следует ставить ни при каких обстоятельствах.
Подчеркнём ещё раз, что важнейшая учебная функция любого экзамена — систематизация знаний. Даже вступительные экзамены нужны не только для конкурсного отбора, но и для систематизации той базы, без которой невозможно дальнейшее обучение. По этой причине вступительные экзамены в разных вузах были разные.
В советской системе образования, которая получила мировую известность благодаря сенсационному прорыву в космос, выпускные экзамены были обязательными на всех этапах обучения: в начальной, неполной средней и средней школе. Более того, в 1950 году было принято постановление об обязательных переводных экзаменах по всем предметам, начиная с четвёртого класса. И это было время впечатляющих достижений отечественной школы.
Демонтаж «избыточной строгости» начался с приходом к власти Хрущёва. Постепенно были ликвидированы переводные экзамены, а на финальном этапе перестройки отменили обязательность выпускных: появились «экзамены по выбору». Учить всё стало необязательно — «выбирайте, дети, что полегче».
Так было до ЕГЭ.
А какие экзамены имеют место в современной школе?
Казалось бы, ответ очевиден: ОГЭ, ЕГЭ. Во всех аббревиатурах присутствует «Э» — типа экзамен.
Только всё это «добро» в классическом понимании экзаменом не является, категорически и совсем. Ибо ни о какой систематизации знаний на ЕГЭ, ОГЭ и ВПР и речи нет. Там ровно наоборот: для выполнения стандартных заданий требуются модули «компетенций и навыков», зачастую не связанные друг с другом и не покрывающие всей программы. Натаскивание на эти блоки приводит к фрагментации знаний. Все трёхбуквенные «оценочные процедуры» — прямые антагонисты классического экзамена как важнейшего инструмента обучения.
которых больше нет
Давно, в семидесятые годы, на семинаре известной научной школы мехмата МГУ была поставлена задача, которой заинтересовались маститый профессор и начинающий студент. Совместными усилиями они решили эту задачу, и их общим результатом стала статья в ведущем математическом журнале. Волею судеб этот профессор читал на мехмате большой курс, в числе слушателей которого был и тот самый студент. Профессор был известен своей строгостью, и сокурсники откровенно завидовали его молодому соавтору: «тебе-то он поставит пятёрку не глядя».
Мэтр действительно отметил его — вручил авторский конспект своего курса. Такой подарок не допускал двойного толкования, и наш студент проштудировал материал до малейших деталей. В итоге сдал экзамен на отлично после дотошного допроса.
И тут вопрос, который задавали тогда и зададут сейчас:
а вот так — надо было?
Ведь совершенно ясно, что студент, решивший серьёзную научную задачу, в состоянии сдать на отлично любой учебный курс. Зачем его мучить?
Пятёрка — и отдыхай!
Но профессор категорически исключил такой вариант. Потому что экзамен — он не для проверки способностей и не только для контроля и мотивации. Его главная учебная функция — систематизация полученных знаний. Освободить студента от экзамена — значит оказать ему медвежью услугу, фактически — обокрасть. Вместо системного представления о дисциплине останется несвязная мозаика, которая быстро рассыпается с течением времени.
Не случайно балльно-рейтинговую систему, которую активно внедряли в высшей школе, называют одной из диверсий против нашего образования. Под предлогом активизации работы студента в течение семестра эта система девальвирует сессионные экзамены. Студент за свои «активности» собирает нужное число баллов, и — ура! — итоговая оценка у него в кармане, к экзамену можно не готовиться.
Только это не «ура», а дыра в образовании, практически гарантированная. Такой подход допустим только в отношении предметов, включённых в учебный план для «выполнения стандарта» и не имеющих значения в профессиональной деятельности будущих специалистов.
Но если преподаватель уважает свой предмет и студентов, то экзаменационные оценки «автоматом» ему не следует ставить ни при каких обстоятельствах.
Подчеркнём ещё раз, что важнейшая учебная функция любого экзамена — систематизация знаний. Даже вступительные экзамены нужны не только для конкурсного отбора, но и для систематизации той базы, без которой невозможно дальнейшее обучение. По этой причине вступительные экзамены в разных вузах были разные.
В советской системе образования, которая получила мировую известность благодаря сенсационному прорыву в космос, выпускные экзамены были обязательными на всех этапах обучения: в начальной, неполной средней и средней школе. Более того, в 1950 году было принято постановление об обязательных переводных экзаменах по всем предметам, начиная с четвёртого класса. И это было время впечатляющих достижений отечественной школы.
Демонтаж «избыточной строгости» начался с приходом к власти Хрущёва. Постепенно были ликвидированы переводные экзамены, а на финальном этапе перестройки отменили обязательность выпускных: появились «экзамены по выбору». Учить всё стало необязательно — «выбирайте, дети, что полегче».
Так было до ЕГЭ.
А какие экзамены имеют место в современной школе?
Казалось бы, ответ очевиден: ОГЭ, ЕГЭ. Во всех аббревиатурах присутствует «Э» — типа экзамен.
Только всё это «добро» в классическом понимании экзаменом не является, категорически и совсем. Ибо ни о какой систематизации знаний на ЕГЭ, ОГЭ и ВПР и речи нет. Там ровно наоборот: для выполнения стандартных заданий требуются модули «компетенций и навыков», зачастую не связанные друг с другом и не покрывающие всей программы. Натаскивание на эти блоки приводит к фрагментации знаний. Все трёхбуквенные «оценочные процедуры» — прямые антагонисты классического экзамена как важнейшего инструмента обучения.
Заметим, что вопрос о систематизации полученных знаний при выполнении ВПР, ОГЭ или ЕГЭ в педагогической литературе даже не ставится. Ибо сама его постановка — удар поддых всем этим надзорным процедурам.
Но настоящий экзамен в школе до конца не убит, он всё ещё есть. Это переводные экзамены, которые практикуют в некоторых школах (по билетам, а не в формате ОГЭ-ВПР), публичный зачёт по геометрии в 7 и 8 классах в Оренбургской области (см. https://vk.com/wall-62604527_60196 ), устные зачёты, проводимые по инициативе отдельных учителей.
И всё это часто называют теперь «партизанским обучением», словно речь идёт о работе на оккупированной территории.
А надзиратели закручивают гайки. Под видом борьбы за сокращение контрольных мероприятий были приняты поправки в закон «Об образовании», регламентирующие проведение «оценочных процедур» (все партизанские экзамены автоматически относят к этой категории).
Глава Росбрнадзора Музаев на IX международном Байкальском образовательном форуме прямо заявил, что образовательным организациям рекомендовано для промежуточной аттестации использовать ВПР, а не грузить школьников «лишними оценочными работами». Это прямое указание заменить содержательные учебные действия (переводные экзамены и зачёты) на бессмысленные эклектические тесты. Кроме того, надзиратели получили право запрещать все региональные инициативы, и есть большие сомнения, что упомянутый публичный зачёт по геометрии в Оренбурге в текущем учебном году состоится.
Глава Росбрнадзора — условный «специалист по дизельным двигателям» из города Грозного — имеет право не понимать в образовании ничего, и сам не раз говорил об этом. Ведь его консультируют «лучшие специалисты», «цвет нации» (см. https://vk.com/wall-62604527_59814 ).
Но в этом «цвете» заведомо есть понимающие, что главная функция экзаменов и зачётов — не аттестация, а приведение в систему полученных знаний. В таком случае их деятельность представляется странной, мягко говоря. Казалось бы, пришло время осознать эту странность и сделать соответствующие выводы. И то, что этих выводов в высших эшелонах власти до сих пор нет — уже и странно, и чудовищно.
Школа без экзаменов — это не обучение, а игра в бирюльки с тем результатом на выходе, который мы имеем сегодня.
Но настоящий экзамен в школе до конца не убит, он всё ещё есть. Это переводные экзамены, которые практикуют в некоторых школах (по билетам, а не в формате ОГЭ-ВПР), публичный зачёт по геометрии в 7 и 8 классах в Оренбургской области (см. https://vk.com/wall-62604527_60196 ), устные зачёты, проводимые по инициативе отдельных учителей.
И всё это часто называют теперь «партизанским обучением», словно речь идёт о работе на оккупированной территории.
А надзиратели закручивают гайки. Под видом борьбы за сокращение контрольных мероприятий были приняты поправки в закон «Об образовании», регламентирующие проведение «оценочных процедур» (все партизанские экзамены автоматически относят к этой категории).
Глава Росбрнадзора Музаев на IX международном Байкальском образовательном форуме прямо заявил, что образовательным организациям рекомендовано для промежуточной аттестации использовать ВПР, а не грузить школьников «лишними оценочными работами». Это прямое указание заменить содержательные учебные действия (переводные экзамены и зачёты) на бессмысленные эклектические тесты. Кроме того, надзиратели получили право запрещать все региональные инициативы, и есть большие сомнения, что упомянутый публичный зачёт по геометрии в Оренбурге в текущем учебном году состоится.
Глава Росбрнадзора — условный «специалист по дизельным двигателям» из города Грозного — имеет право не понимать в образовании ничего, и сам не раз говорил об этом. Ведь его консультируют «лучшие специалисты», «цвет нации» (см. https://vk.com/wall-62604527_59814 ).
Но в этом «цвете» заведомо есть понимающие, что главная функция экзаменов и зачётов — не аттестация, а приведение в систему полученных знаний. В таком случае их деятельность представляется странной, мягко говоря. Казалось бы, пришло время осознать эту странность и сделать соответствующие выводы. И то, что этих выводов в высших эшелонах власти до сих пор нет — уже и странно, и чудовищно.
Школа без экзаменов — это не обучение, а игра в бирюльки с тем результатом на выходе, который мы имеем сегодня.
О НОВЫХ ПРАВИЛАХ ПРИЁМА ПО ЕГЭ
На днях Минобр опубликовал проект нового перечня вступительных испытаний (ЕГЭ) для поступления в вузы (см. https://regulation.gov.ru/Regulation/Npa/PublicView?npaID=150968# ). В документе предложены существенные изменения, которые вызвали в блогосфере ощутимый протест, ибо очень похоже, что «в 2025 году многим выпускникам для поступления придётся сдавать совсем другие ЕГЭ». Для родителей, которые уже не первый год тратят немалые деньги на подготовку детей у репетиторов, это очень неприятная новость.
В проекте число приёмных экзаменов сохраняется.
ЕГЭ по русскому останется обязательным конкурсным для всех. (Предложение Ливанова понизить статус этого ЕГЭ до уровня зачёта для инженерных специальностей поддержки не получило, как и было предсказано — см. https://vk.com/wall-62604527_63028 ) .
А вот по второму экзамену — обязательному «профильному» — есть существенные изменения. До сих пор для инженерных специальностей в этом качестве выступала исключительно математика. Теперь к ней добавили ещё и физику — на выбор вуза. Цель как бы благая — поднять заинтересованность абитуриентов в этом предмете. И тут есть важная деталь, призванная «усилить эффект». Список вступительных испытаний вузы должны объявить до 20 января. То есть абитуриенты имеют реальный шанс узнать об обязательном экзамене (что это будет — математика или физика) только за 10 дней до крайней даты записи на ЕГЭ (1 февраля). Чтобы записаться — времени достаточно, а вот подготовиться к физике — никак нет. Так что начинать подготовку к этому ЕГЭ вроде бы надо немедленно, хотя для многих и теперь уже поздно.
Поэтому очень важно предвидеть заранее, какой выбор сделают инженерные вузы.
Если будет их полная воля (как написано в проекте), то однозначно оставят математику, ибо все понимают, что обязательная физика им просто зарежет набор. Таким образом, в этом случае ничего не изменится.
Однако уверенности в вузовской «полной воле» у нас нет. Власть вполне может объяснить ректорам, что сегодня «патриотична физика». И тогда в январе мы услышим громкое «ой!». Абитуриенты шарахнутся «изучать» эту дисциплину, Росбрнадзор постарается максимально упростить экзамен (кстати, на сегодня физика — самый адекватный из всех ЕГЭ), и в итоге выйдет мутная каша с гарантированным недобором на инженерные специальности.
Словом, будет по Черномырдину — хотели, как лучше…
(Заметим, что новые правила должны вступить в силу с 1 марта 2025 года, а значит (если по логике) 20 января вузы должны составлять списки вступительных ЕГЭ по старым правилам. Но у Минобра своя логика, уже апробированная аналогичным образом в 2022 году, когда (также с 1 марта) на смену приказу № 666 был введён ныне действующий приказ № 722, определивший приёмную кампанию того года. Потому никто не сомневается, что речь идёт сейчас о правилах приёма-2025.)
Ещё одно принципиальное изменение по второму экзамену касается педагогических направлений: там убрали обязательное обществознание. Для педагогов в новых правилах прописан ровно один обязательный предмет, соответствующий профилю подготовки (для учителя физики — физика, химии — химия и т.д.). Это изменение соответствует пожеланиям многих экспертов, его уже коллективно одобрили, но здесь тоже есть подводные камни.
Дело в том, что педагогические специальности набирают свой контингент в значительной части за счёт неудачников других (востребованных) направлений. (Хотел стать экономистом (менеджером, управленцем, юристом и т.д.), но баллов получилось мало. Потому придётся «идти в педагоги», поскольку там тот же список ЕГЭ.) И в этом плане предложенные изменения совсем не однозначны.
На днях Минобр опубликовал проект нового перечня вступительных испытаний (ЕГЭ) для поступления в вузы (см. https://regulation.gov.ru/Regulation/Npa/PublicView?npaID=150968# ). В документе предложены существенные изменения, которые вызвали в блогосфере ощутимый протест, ибо очень похоже, что «в 2025 году многим выпускникам для поступления придётся сдавать совсем другие ЕГЭ». Для родителей, которые уже не первый год тратят немалые деньги на подготовку детей у репетиторов, это очень неприятная новость.
В проекте число приёмных экзаменов сохраняется.
ЕГЭ по русскому останется обязательным конкурсным для всех. (Предложение Ливанова понизить статус этого ЕГЭ до уровня зачёта для инженерных специальностей поддержки не получило, как и было предсказано — см. https://vk.com/wall-62604527_63028 ) .
А вот по второму экзамену — обязательному «профильному» — есть существенные изменения. До сих пор для инженерных специальностей в этом качестве выступала исключительно математика. Теперь к ней добавили ещё и физику — на выбор вуза. Цель как бы благая — поднять заинтересованность абитуриентов в этом предмете. И тут есть важная деталь, призванная «усилить эффект». Список вступительных испытаний вузы должны объявить до 20 января. То есть абитуриенты имеют реальный шанс узнать об обязательном экзамене (что это будет — математика или физика) только за 10 дней до крайней даты записи на ЕГЭ (1 февраля). Чтобы записаться — времени достаточно, а вот подготовиться к физике — никак нет. Так что начинать подготовку к этому ЕГЭ вроде бы надо немедленно, хотя для многих и теперь уже поздно.
Поэтому очень важно предвидеть заранее, какой выбор сделают инженерные вузы.
Если будет их полная воля (как написано в проекте), то однозначно оставят математику, ибо все понимают, что обязательная физика им просто зарежет набор. Таким образом, в этом случае ничего не изменится.
Однако уверенности в вузовской «полной воле» у нас нет. Власть вполне может объяснить ректорам, что сегодня «патриотична физика». И тогда в январе мы услышим громкое «ой!». Абитуриенты шарахнутся «изучать» эту дисциплину, Росбрнадзор постарается максимально упростить экзамен (кстати, на сегодня физика — самый адекватный из всех ЕГЭ), и в итоге выйдет мутная каша с гарантированным недобором на инженерные специальности.
Словом, будет по Черномырдину — хотели, как лучше…
(Заметим, что новые правила должны вступить в силу с 1 марта 2025 года, а значит (если по логике) 20 января вузы должны составлять списки вступительных ЕГЭ по старым правилам. Но у Минобра своя логика, уже апробированная аналогичным образом в 2022 году, когда (также с 1 марта) на смену приказу № 666 был введён ныне действующий приказ № 722, определивший приёмную кампанию того года. Потому никто не сомневается, что речь идёт сейчас о правилах приёма-2025.)
Ещё одно принципиальное изменение по второму экзамену касается педагогических направлений: там убрали обязательное обществознание. Для педагогов в новых правилах прописан ровно один обязательный предмет, соответствующий профилю подготовки (для учителя физики — физика, химии — химия и т.д.). Это изменение соответствует пожеланиям многих экспертов, его уже коллективно одобрили, но здесь тоже есть подводные камни.
Дело в том, что педагогические специальности набирают свой контингент в значительной части за счёт неудачников других (востребованных) направлений. (Хотел стать экономистом (менеджером, управленцем, юристом и т.д.), но баллов получилось мало. Потому придётся «идти в педагоги», поскольку там тот же список ЕГЭ.) И в этом плане предложенные изменения совсем не однозначны.