Некоторые люди кажутся добровольными рабами из-за навязчивого повторения одного и того же действия.
…
Иногда они посредством повторения пытаются преодолеть ситуацию краха или отчаяния, к которой тем не менее компульсивно возвращаются и продолжают свои действия вплоть до изнеможения.

Они гребут, бегут, плывут что есть сил, затем начинают все снова. Эта повторяющаяся до отвращения деятельность не дает им возможности думать и мечтать. Она уже давно является лишь привычным повторением стереотипного поведения, не допускающего ни передышки, ни отдыха. Они сами вынесли себе приговор - стать добровольными галерщиками.
…
Переживание опасности также может использоваться как способ самоуспокоения. Возможно, существуют и другие побудительные причины находиться на грани смерти, например, когда детская травматическая реальность, которую пациент старается повторить, становится источником возбуждения, а ее переживание пробуждает целый букет влечений,

или когда игры со смертью выглядят как средство борьбы с разрушительной депрессией.

Жерар Швек «Добровольные галерщики».

#ЖерарШвек #ДобровольныеГалерщики #КомпульсивноеПовторение #самоуспокоение #травма #депрессия #КнигаДобровольныеГалерщики

1.2. ЖЕРАР ШВЕК. РАЗНОВИДНОСТИ САМОУСПОКОИТЕЛЬНЫХ ПРИЁМОВ.

Первый тезис  Жерара Швека: Область самоуспокоительных приемов (далее - СУП) достаточно обширна.

Для того, чтобы провести дифференциацию между  СУП в норме и  патологическими СУП   обратимся к  некоторым идеям Клода Смаджи из книги «Оператуарная жизнь»:

СУП -   приемы общего назначения, которые имеются укаждого человека и участвуют в его психосоматической экономии.

СУП и входят в арсенал способов человеческого существования и занимают определенное место  в рамках  индивидуального гомеостаза.

Некоторые из них принадлежат психопатологии обыденной жизни, и каждый может привести свои собственные примеры.

Один испытывает необходимость прохаживаться во время написания какого-то текста, другой во время разговора начинает курить, третий, пока идет собрание, рисует или что-нибудь чертит на листе бумаги.

Примеров СУП множество, и все они индивидуальны.

Во всех этих случаях создается впечатление, что данные приемы не мешают человеку думать, наоборот, они, похоже, облегчают этот процесс и даже раскрепощают мыслительную способность.

В других случаях, наоборот, выясняется, что эти СУП занимают чрезмерное место в обычном ментальном функционировании.

Увеличение количества таких СУП, возникающее, как правило, тогда, когда психический аппарат испытывает сложности с контролем за уровнем возбуждения, приводит к изменению качества психосоматической экономии.

Возвращаемся к Жерару Швеку.

Он исследует именно те СУП,  которые используют повторяющийся поиск возбуждения.

Цель использования СУП  - вроде бы как – достижение спокойствия.

В одних случаях спокойствие достигается посредством моторики (то есть  двигательной активности, постоянного движения,  постоянный поведенческий регистр) или перцепции (постоянного инвестирования  человеком восприятия, перцепции).

Это может превращаться, в частности, в поиск физического страдания, иногда даже доходящего до травматизма.

В других случаях достижение спокойствия ожидается от истощения тела посредством механического, автоматического поведения с бесконечным повторением однообразных действий.

Люди, использующие подобные СУП, достигают временного спокойствия, но не удовлетворения.

Такие люди замыкаются в системе навязчивого повторения, и эта система  никогда не приносит удовлетворения.

Жерар Швек «Добровольные галерщики. Очерки о процессах самоуспокоения». Под редакцией Л. И. Фусу. Москва, издательство «Когито-Центр», 2016.

Глава 1. «Самоуспоукоительные приёмы, использующие навязчиво повторяющийся поиск возбуждения (Добровольные галерщики)».
 

Любая невыраженная эмоция не пропадает без вести и не растворяется как дым. Она сохраняется в нашей психике, создавая раз за разом глубокий внутренний конфликт, который приводит к депрессии и истощению.

Эмоции по природе своей не бывают положительными или отрицательными. Люди в разных обществах и в разные периоды времени наделяли чувства и эмоции теми или иными ярлыками, поощряя одни и запрещая другие.

За последние несколько лет можно все чаще наблюдать идеализированный психопортрет человека: постоянно веселого, который в любое время и в любой компании «на позитиве», некий «бодрячок» неунывающий — что, скорее, свидетельствует об отклонении, чем о норме.

Источник: Просто о психотерапии

Худшая услуга, которую можно оказать человеку- сообщить ему, что частые сессии вредны, и сказать ему, что за несколько сессий специалист совершит над ним терапию.
Именно «совершит».

Терапия эта будет состоять в том, что пациенту объяснят, каков он и как ему жить (примерно). И он выйдет из кабинета с абсолютной иллюзией о том, что понял всё. Но так ничего и не поняв и, возможно, лишившись такой возможности.

Однако, все мы что-то ищем и что-то находим.

Луис Кьоцца приводит аналогию психоаналитического сеттинга со спортом или с изучением языка.

Частота сессий создает предпосылки для изменений.

Мы же не надеемся стать атлетами приходя в зал раз в три месяца… )

Зачем знать правду о себе?

Психотерапия \ психоанализ - это инструмент для достижения правды о себе. Начну с того, что эта правда дает, а потом - почему мы ее боимся.

Оливковое дерево на картинке - лучшая из известных мне метафор личности. Первоначально личность - это множество отдельных ростков осознания себя и мира. Да, там есть центр, но отдельные переживания своего существования не спаяны с ним неразрывно. Они норовят отделиться, так как в ранней психике повсеместно используется необходимая защита - расщепление. Быть отдельными им проще, чем быть вместе.

Но по мере развития стремление к интеграции усиливается, потому что только интегрированная личность может концентрированно, как луч лазера, присутствовать в своей жизни. То есть полноценно быть в отношениях и в своем творчестве (работе). И концентрированное присутствие обогащает личность, так же как состояние голода способствует усвоению питательных веществ. То есть когда мы от режима "отдельные стволы" переходим в режим "крона", это значит, что развитие личности начинает в большей степени определяться внутренними взаимодействиями, чем контактами с внешней средой.

Это и есть самодостаточность, которую все жаждут, но в режиме "стволов" это означает посадить себя в горшок, почва которого постепенно истощается (нарциссическое функционирование, где чувства изолированы и питательные отношения невозможны. Поэтому невозможны и изменения).

Истинная самодостаточность подразумевает внутреннюю богатую экосистему, где бывшие отдельные стволы взаимодействуют друг с другом так плотно, что создают единую мощную систему обмена опытом и мультимодального переживания; где сознанию не надо в ужасе заслоняться от бессознательного. Поэтому безграничное пространство бессознательного непрерывно питает деятельность сознания - вспомните любого значимого творца - Да Винчи, Ломоносова, того же Фрейда, и любого взрослого человека, чья энергия кажется неисчерпаемой, в противовес людям, проживающим свою жизнь в апатии и застое.

Эти постоянные устойчивые контакты, соприкосновения переживаний, хранящегося в памяти опыта, и сознания - и есть правда о себе. Что я чувствовала, как я действовала, что со мной происходило, и как я реагировала, каким образом я переживала, что я решала, и придерживалась ли я своих решений, и если нет, то почему. К восьмидесяти годам накапливается два миллиарда пятьсот двадцать четыре миллиона шестьсот восемь тысяч секунд переживаний, каждая из которых может быть ресурсом личности.

А может не быть, если контакты между "стволами", линиями опыта разорваны или не сформированы. И вот уже взрослый смотрит на ребенка и думает: что ему надо? Я вообще его не понимаю Я никогда таким не был. Пойду-ка я лучше пива попью ( = туда, где мне не надо восстанавливать разорванную связь, чтобы ориентироваться, или переживать что-то новое, что я потом смогу добавить в свою "библиотеку").

И все спокойно, но вот в жизни у меня, такое смутное ощущение, что вроде бы чего-то не хватает.
Да - там не хватает меня.

Когда мне нужно быть собой

Продолжая предыдущий пост, я хочу рассказать, ради чего эту правду о себе добывать, а уже потом - почему мы ее (по ошибке) боимся.

Иногда из области популярной псевдопсихологии до нас доносится идея "Просто будь собой". Поскольку это абсолютно непросто, например, для человека, который входит в многолюдную комнату, и его организм реагирует точно в соответствии с сигналом смертельной опасности; или для человека, для которого родительские наставления звучат как глас Божий для верующего - поскольку быть собой требует для многих из нас огромной внутренней работы, полной страха, боли, вины и отчаяния - хорошо бы понять, зачем это нужно.

Затем, что в каждой жизни есть моменты, когда мы говорим: "так что же вы мне не сказали?" А нам отвечают: "ты должен быть сам догадаться \ решить \ выбрать". И перед нами открываются бескрайние поля упущенных возможностей той самой жизни, о которой мы втайне мечтали.
Вот эти моменты, когда мы терялись в неопределенности, и никто нам не говорил, как быть - это и есть моменты самореализации, то есть свободы выбора. Чтобы выбрать что-то для себя, надо быть собой - так же как чтобы есть суп, нужна ложка.

А ложки нет, потому что был опыт только тех отношений, в которых мы не видели другого выхода, кроме как соглашаться с предложениями и требованиями других. Почему мы так делали? Потому что чувствовали, что пропадем без ресурсов, представляемых этими другими (и в первые 16-18 лет жизни возможно, так и было), и никогда не было отношений, в которых мы бы чувствовали обладателем пространства, в котором можно что-то выразить, и оно проявится, станет видимым, и сможет существовать, чтобы вы увидели, кто вы есть. Хотя во многих семьях угроза отвержения чисто психологическая - ребенка не перестают кормить, не бьют смертным боем и не выгоняют из дома - но ребенок и живет в психологической реальности отношений, где "я не буду с тобой разговаривать \ ты меня расстроил" может звучать для него "тогда мы выбрасываем тебя за борт прямо сейчас", и он, следовательно, сделает все, чтобы не выбросили.

И отдельная грусть в том, что если бы мы решились выразить что-то свое, могло оказаться, что оно ценно для других, которые и не знали, что у нас такое есть, и что вообще такое есть в мире.

- Скажи, Винсент?
- Я бы все равно это делал, Тео.

Истина — не то, что поддается объяснению, а то, что сопротивляется упрощению.


Игорь Игоревич Сидоров-Моисеев

из доклада «Бескультурно-истерическая метапсихология» на конференции «Возможности диалога: психоанализ и культурно-историческая психология»

Современный мир и бегство от фрустрации*.

Современный мир, с его огромным потоком информации и стремлением к эффективности, часто создает иллюзию доступности и понятности всего.

Нам предлагаются простые решения сложных проблем, быстрые ответы на глубокие вопросы.

Это создает соблазн упростить всё, чтобы избежать дискомфорта, связанного с неопределенностью и незнанием.

Позиция «незнающего» вызывает фрустрацию*, то есть неприятное чувство разочарования и беспомощности.

А кому приятно чувствовать себя беспомощным, а не всемогущим ?

Человеку трудно выносить состояние неопределенности, когда нет четкого ответа или понятной схемы.

Незнание порождает тревогу, так как мир кажется непредсказуемым и опасным. Стремление к упрощению – это попытка восстановить чувство контроля над ситуацией, создать иллюзию порядка и предсказуемости.

Но ключевое здесь - ИЛЛЮЗИЮ.

* Фрустра́ция (лат. frustratio — «расстройство планов», «уничтожение замыслов») — психическое состояние, возникающее в ситуации реальной или предполагаемой невозможности удовлетворения тех или иных потребностей, или, проще говоря, в ситуации несоответствия желаний имеющимся возможностям.

«Истинное понимание» не может быть сведено к простым формулам, табличкам, лозунгам или поверхностным объяснениям. Оно требует принятия сложности, многогранности и парадоксальности человеческой психики. Психоанализ, как метод, как раз таки направлен на раскрытие этой сложности, а не на ее упрощение.

Во время внутриутробной жизни, ребёнок полностью окружён матерью, от которой он получает тепло, пищу и кислород. Мать является «миром» для ещё неродившегося ребёнка, «его миром» — влажным и тёплым. Он теряет этот мир при рождении, и тогда чувствует холод, тяжесть тела, необходимость дышать и питаться с усилием. Он чувствует себя покинутым.

«Утверждение, что этот этап оставляет глубокий след в психике (то есть имеет травматическое значение), подразумевает, что горе по утраченному объекту всегда остаётся невосполнимым». Стремление к объекту, который обеспечивает защиту, присутствует всегда и безусловно является основополагающим в жизни каждого человека (ребёнка, молодого, взрослого или пожилого). Обратная сторона этого стремления — это скрытая склонность чувствовать себя опустошённым всякий раз, когда обстоятельства приводят к изменению значимых связей с текущими объектами» (Л. Кьоцца и коллеги, 2001).

Следует учитывать, что, даже несмотря на то, что первоначальное чувство опустошения смягчается грудным вскармливанием и нежным контактом ребёнка с матерью, вскоре ребёнок понимает, что грудь — это не «его я», что она не принадлежит ему, как он считал, что ему принадлежала мать до рождения. Тогда у ребёнка возникает чувство утраты; он чувствует, что у него отняли грудь, которую он считал частью своего я. Это чувство утраты ставит ребёнка в то, что Кьоцца называет «первой потерей»; ощущение неполноты, тоски по контакту с голосом, кожей, взглядом и запахом тела матери. В этой ситуации опустошение возвращается. Это универсальное чувство, которое проявляется с разной степенью интенсивности у каждого человека.

Этот период жизни всегда остаётся в нас, как стремление к воссоединению с утраченным объектом. Это желание «воссоединения» может проявляться в патологическом аспекте, как следствие отсутствия полного переживания утраты, через более или менее глубокие состояния опустошения, или, в здоровой форме, когда преобладает способность искать адекватные замены и мириться с ними. В этом случае оно может стать «двигателем» для встреч и роста.

Луис Кьоцца предложил называть первичную нехватку «фундаментальной нехваткой» и задал следующие вопросы: «Почему мы, люди, сформированы с этой фундаментальной нехваткой? Почему мы устроены таким образом, что в наших самых первичных отношениях мы так остро переживаем эту фундаментальную нехватку?».

Он заключил, что фундаментальная нехватка — это то, что побуждает нас объединяться и является фактором развития. Она приводит нас к объединению, чтобы создавать семьи, города, цивилизации и тесное сосуществование, без которого наша жизнь теряет смысл. Если рассматривать это с этой точки зрения, то кажется, что нехватка, о которой мы говорим, не является недостатком, а представляет собой биологическое условие, биологическую потребность.

В конечном счёте, он резюмировал, сказав, что это последнее объясняет фундаментальную нехватку и также потребность в привязанности, потому что привязанность — это не что иное, как внутренняя склонность к созданию связи, связи, предназначенной для смягчения этой «нехватки» — «нехватки», которая является символом чувства утраты части себя.

Сильвия Бенитес де Бьянкони

Катастрофа или жизнь? Часть 1

В жизни каждого человека, а особенно в жизни маленького ребенка, случаются моменты, когда мир, казалось бы, рушится. Упала чашка и разбилась, не получилось нарисовать красивый рисунок, не выиграл в игре – и вот уже слёзы, отчаяние и ощущение вселенской катастрофы. Почему мы, а особенно дети, склонны к такому гиперболизированному реагированию? И как помочь ребенку (и себе!) научиться принимать несовершенство жизни ?

В раннем детстве ребенок ощущает себя центром вселенной. И это нормально для этого возраста. Его желания должны исполняться немедленно, а мир должен быть предсказуемым и безопасным. Любая неудача, любая фрустрация ощущается как нарушение этого «магического» порядка, как потеря контроля над миром. Разбитая чашка становится символом утраты этого всемогущества, напоминанием о собственной уязвимости. А это тяжело осознать и принять, даже больно.

Маленькие дети еще не умеют в полной мере символизировать и перерабатывать/переваривать свои эмоции. Они не могут отделить себя от своего поступка. Разбитая чашка – это не просто разбитая чашка для малыша, это символ его собственной «разбитости», его неспособности справиться с миром, его недостаточности, «не ценности».

А как же родители?
Ребенок очень сильно зависит от любви и одобрения родителей. Он воспринимает себя через призму их оценок. Если ребенок совершает ошибку, он может интерпретировать это как потерю родительской любви, как подтверждение своей «плохости». «Я разбил чашку, значит, я плохой, меня не будут любить» – вот что может скрываться за слезами ребёнка.

И взрослые и ,вслед за ними, их дети не всегда понимают, что жизнь - это процесс! Это путь! И жизнь случается! Чашки, коленки, мечты и надежды разбиваются. И это нормально. Это часть жизни. Её нужно просто жить.

Катастрофа или жизнь? Часть 2

Для ребёнка мир и так полон неизвестности и потенциальных опасностей. Гиперболизированная реакция взрослых на ошибки ребёнка лишь усиливает его тревогу. Ребёнок начинает бояться совершать ошибки, опасаясь негативной реакции родителей. Он становится перфекционистом, стремится к безупречности, что, конечно, невозможно и приводит к еще большему стрессу и разочарованию в себе.

Так как же помочь ребёнку (и себе!) справиться с чрезмерной катастрофизацией ?

Личная терапия.

Но вот еще пара рекомендаций:

Признайте и валидируйте чувства ребенка: Вместо того чтобы говорить «Не плачь, это всего лишь чашка» или «Криворукий, вот нечего было руками размахивать!», скажите «Я вижу, что ты расстроен. Тебе грустно, что чашка разбилась». Важно дать ребенку понять, что его чувства нормальны и важны.
Разделите поступок и личность: Подчеркните, что разбитая чашка не делает его плохим человеком. «Ты разбил чашку, это обидно, но это не делает тебя плохим».
Научите ребенка справляться с разочарованием: Предложите ребенку вместе найти решение проблемы (например, убрать осколки чашки, накопить на новую, выбрать ее вместе в магазине). Помогите ему осознать, что после неудачи всегда есть возможность двигаться дальше.
Будьте примером для ребенка: Покажите своим примером, как вы справляетесь с собственными ошибками и неудачами. Не бойтесь признавать свои ошибки и извиняться перед ребенком.

Жизнь такова какова она и никакова иначе. Се ля ви. Жизнь случается! Иногда происходят вещи, которые мы не можем контролировать. Важно научиться принимать это и двигаться дальше.

Жизнь – это не череда катастроф, а путь, полный взлетов и падений, радостей и разочарований. Ведь именно в этом и заключается настоящая жизнь!

Объясняя ребенку, что ошибки – это нормально, мы помогаем ему сформировать здоровую самооценку, развить адаптивность к стрессовым ситуациям и научиться принимать несовершенство жизни. Мы даем ему возможность расти и развиваться, не боясь совершать ошибки и не опасаясь потерять нашу любовь.

«Бессилие», которое обычно испытывают все младенцы, по сравнению с большей физической силой взрослых, вызывает у них чувство «всемогущества» в качестве компенсации и психологической защиты от собственной слабости.

Оно меняет реальность на ее противоположность, являясь эволюционным заблуждением, которое помогает младенцам
психически нейтрализовать кажущуюся угрозу.

Этот феномен часто можно наблюдать, например, в бесконечной игре, которую все знают, которую любят маленькие дети и которую не может выдержать ни один
взрослый.

Игра состоит в том, что ребенок, обычно находясь в кроватке, многократно роняет на пол предмет для того, чтобы взрослый подобрал его и вернул ребенку, который будет продолжать ронять его снова и снова.

Позже, когда ребенок научится ходить, та же игра превратится в трагедию, потому что вместо того, чтобы выбросить предмет из кроватки, ребенок будет бросать его с балкона.

И потом будет горько плакать, глядя вниз и показывая на игрушку, которая не возвращается, пока взрослый не подберет ее и не принесет ему.

Как только ребенок получит игрушку обратно, он снова побежит на балкон, чтобы сбросить ее, как делал это раньше, и снова будет плакать от абсурдности этого действия.

В своем мышлении дети полностью уверены в том, что игрушку возвращает не взрослый, а они сами делают это, используя свою абсолютную всемогущую силу.

Источник: Рафаэль Э. Лопес-Корво. Женщина внутри. Психоаналитическое эссе о женственности / Перевод с английского Олеси Гайгер — М.: Издательство Beta 2 Alpha, 2023. — 192 с.

#психоанализ

В последнее время приходят запросы в терапию с интересной формулировкой.
«Наталья, мне вас рекомендовали, как очень эффективного специалиста»

Читая, я начинаю подхихикивать как гиена. Где я и где эффективность, хочется ответить мне!
Нет, мы будем любить друг друга долго и на первых этапах, вполне возможно, мучительно для нас обоих. Но через какое-то количество лет вы скажете, что это того стоило.


Для меня «эффективность» плотно связана с достигаторством.
Со всем этим: а что мне с этим делать? А куда мне это убрать? Ну я же понял, почему больно? А как мне это выключить?
С ожиданиями от меня, которые я не могу и не планирую реализовывать)

Психотерапия это исследование, это помощь в понимании себя.
Хочется сказать: нет, нет, я обычная. Нормальная, умерьте ожидания от нашей встречи. Это будет не быстро, не просто, но если мы «встретимся» в экзистенциальном понимании этого слова, это будет не зря.

We were born into this world to see it and to listen to it. Since that’s the case, we don’t have to be someone.


* Мы родились в этом мире, чтобы видеть его и слушать его. А раз так, то нам не нужно быть кем-то.

Каждое родительское слово имеет огромное влияние на ребёнка, даже если вы сразу этого не замечаете, даже если сразу по нему этого не видно, даже если он не начинает сразу слушаться, извиняться, соглашаться и пр.

Родительские слова – это не просто набор звуков и смыслов, передаваемых от взрослого к ребенку. В психоаналитической перспективе, они представляют собой мощный инструмент формирования психики, оказывающий глубокое и часто неосознаваемое воздействие на развитие личности, самооценку, межличностные отношения и даже на формирование жизненного сценария.

Слова, сказанные родителями, могут быть интернализированы ребенком, то есть, приняты им как собственные убеждения и представления о себе и мире. Эти интернализованные послания могут формировать его внутренний голос, влиять на его поведение и эмоциональные реакции, даже если он сам не осознает их источник.

«Ой, все психологи вокруг винят родителей, ну сколько можно? Это проще всего! А дальше то что?»

Критика в адрес психологов, часто «обвиняющих» родителей во всех бедах своих клиентов, звучит довольно часто. Мол, это слишком просто, удобно, и не продвигает никуда дальше. Давайте посмотрим на эту проблему с более глубокой точки зрения.

Психоанализ, в отличие от упрощенных представлений, не стремится просто «обвинить» родителей. Скорее, он рассматривает их как фундамент, на котором строится психическая жизнь каждого человека. Это не значит, что родители виноваты во всем, что происходит с их детьми, но их влияние – неоспоримый факт. Ранний опыт, особенно отношения с родителями, формирует базовые убеждения, модели поведения и эмоциональные реакции. На эти темы проведено множество исследований!

Психоанализ не заканчивается на «обвинении» родителей.
Цель терапии – помочь клиенту осознать свои бессознательные мотивы, переработать травматичный опыт, предоставить безопасное место для проживания своих чувств и трансформировать деструктивные паттерны поведения.

Сложно ли психологу отказаться от своего всемогущества?

Очень. Ведь изначально идут к нам, идут потерянные, израненные, затопленные собственными чувствами, идут с верой, что здесь помогут, спасут, исправят.

И как же соблазняет занять позицию всевидящего ока и вершить судьбу заблудившегося во тьме, но разве это терапия? Нет.

Существует три принципа соблюдая которые вы будете способны выстраивать крепкие терапевтические альянсы со своими пациентами, клиентами, анализантами.

Безопасность. Надежность. Непрерывность.

Соблюдение этих принципов важнее всего на свете.

Базовая безопасность аналитического пространства — не только физическая, но и символическая — создает условия, при которых древнейшие, аффективные страхи пациента могут быть вынесены наружу и осмыслены. Как подчеркивал еще Фрейд, анализ невозможен вне защищенной и постоянной рамки.


Муравьева Марина Владимировна